— А ты куда? — удивилась Натка, по-видимому, считавшая, что я буду в числе первых же ринувшихся к полю, чтобы поддержать Иванова.
К слову, я и собиралась его поддержать. Так, как от меня не ожидал ни он, ни кто-либо из наших друзей.
Честное слово, я и сама от себя такого не ожидала.
— У меня есть небольшое дело. Приду к началу игры.
— Что-то ты задумала, Романова, по глазам твоим хитрым вижу, — фыркнула она, уперев руки в бока и недовольным взглядом поглядывая на мельтешащих вокруг одноклассников, слишком медленно покидающих кабинет и мешающих свободно разговаривать. — Не поделишься?
— Нет. Скоро сама увидишь, — выдохнула я и виновато улыбнулась ей в ответ. С одной стороны, может быть, мне было бы легче, получи я поддержку и одобрение со стороны друзей, а с другой — хотелось продержаться оставшиеся полчаса и сделать всё именно так, как задумала с самого начала.
Проявить уже эту чёртову самостоятельность, которой мне так не хватало по жизни. Доказать самой себе — и отчасти ещё и Максиму — что я могу принимать смелые решения и брать за них ответственность. Убедиться, что никакие препятствия не смогут помешать движению к своей мечте, даже если препятствия эти в первую очередь в моей же голове. И открыто признать, что я по уши влюблена в неидеального, но при этом самого лучшего на свете парня.
К моему приходу гардероб почти опустел, поэтому я неторопливо брела вдоль рядов с редкими пятнами курток и улыбалась. Потом трясущимися от волнениями пальцами набирала на своём телефоне сообщение, прислонившись лбом к невероятно приятной, бархатистой на ощупь ткани, и вдыхая свежий с горчинкой аромат одеколона, который не портили даже недавно появившиеся табачные нотки.
≪ Ты не забрал свой поцелуй на удачу.
≫ Мне придётся бежать за ним к твоему подъезду?
≪ Достаточно будет просто выйти на поле.
В общей суматохе на меня мало кто обращал внимание. Кто-то до сих пор спорил, что первый занял сладкое место, кто-то оживлённо болтал с друзьями, кто-то сидел, уткнувшись носом в телефон, и низкая фигурка, закутанная в комично огромную тёмную куртку и перебежками перемещавшаяся между нижними скамейками трибун к краю поля, не вызывала особенного интереса.
Оно, наверное, и к лучшему: я успела незаметно добраться до необходимой позиции и остановилась там, откуда вот-вот должны были выйти на поле играющие команды.
Но вышел сначала один лишь Иванов. Выскочил из-за угла и тут же замер, округлившимися от шока глазами уставившись на меня, утопавшую в нагло украденной у него куртке и дрожащую не только от холода.
Наверное, виной всему волнение, но я просто проморгала тот момент, когда он успел приблизиться и схватить меня в охапку, прижимая к себе. Опомнилась только ткнувшись кончиком носа в пышущую жаром кожу у него на шее, увидев перед глазами слегка пульсирующую маленькую венку и ощутив, как крепко сжали меня его руки — если бы не объёмная куртка, я бы уже пискнула от боли.
— И что ты делаешь, Полли? — шепнул он мне на ухо и попытался выдать свою коронную насмешку, но не получалось. Вместо этого голос его переливался звонкими нотками восторга и мягкими, тёплыми — нежности.
— То, что должна была сделать ещё два месяца назад, — мне никак не удавалось отогнать от себя дурацкую улыбку, и хотелось искренне, заливисто смеяться от странного ощущения невесомости. Словно я только что одним движением скинула с себя огромный камень, тянувший меня к земле и не позволявший взлететь.
— Теперь ты тоже стала воровкой курток?
— Это не кража. Я взяла её у своего парня, между прочим! — самоуверенно заявила я и потёрлась о него щекой, услышав воодушевляющий хриплый смешок. — Неужели три килограмма конфет уже закончились?
— Только первые. А сколько их ещё таких будет… — протянул Максим, слегка отстранившись и глядя прямо в моё смущённое и очень счастливое лицо. — Не страшно?
— Немного страшно, если честно. А на нас смотрят?
— Пялятся так, что даже мне не по себе, — будто в подтверждение собственных слов он быстро взъерошил волосы на затылке и улыбнулся, раздразнивая моё трепещущее сердце на мгновение показавшимися маленькими ямочками на щеках.
— Значит, это самое подходящее время, чтобы меня поцеловать!
— Оно не бывает не подходящим, — выпалил он, обжигая своим дыханием мои губы, и тут же охотно и яростно прижался к ним под сплетающиеся звуки улюлюканья, охов и одобрительного свиста за моей спиной.
Комментарий к Глава 38. Про признание собственных чувств.
Вот и конец этой истории. Но не истории героев в целом - впереди нас ждёт ещё эпилог))
К слову, выложить его я постараюсь уже на этой неделе, в пятницу или субботу, так что ожидание не станет мучительным.
А пока пожелайте мне удачи и успехов в смелой и амбициозной попытке успеть так же закончить историю Славы и Риты до новогодних праздников ;)
========== Глава 39. Эпилог, или про то, что люди не меняются. ==========
Любить значит страдать. Чтобы не страдать, надо не любить, но тогда будешь страдать от того, что не любишь. Поэтому любить значит страдать, но не любить тоже значит страдать, а страдать значит страдать. Чтобы быть счастливым, надо любить, значит, надо страдать, но страдание делает человека несчастным, поэтому чтобы быть несчастным, надо любить, или любить, чтобы страдать, или страдать от избытка счастья. Жалко, что ты за мной не записываешь.
— «Любовь и смерть», Вуди Аллен
С Максимом мы разошлись через полтора года.
Вместе прошли через девять кругов ада:
Первый — выбор направления для дальнейшего обучения.
Второй — выбор ВУЗа и факультета.
Третий — подготовка к выпускным экзаменам.
Четвёртый — сдача тех самых экзаменов.
Пятый — подача документов и тягостное ожидание результатов зачисления.
Шестой — попытки распределить мизерные двадцать четыре часа суток таким образом, чтобы помимо дороги в университет и обратно, пар и естественной необходимости в сне и еде оставалось время друг для друга. С трудом, но у нас получалось!
Седьмой — сдача первой сессии, готовились к которой мы, как ни странно, вместе, несмотря на диаметрально разные предметы. Просто по полдня просиживали за учебниками и конспектами, зато плечом к плечу, имея возможность взять пятнадцать минут передышки на кружку кофе и даже более бодрящие поцелуи.
Восьмой — снова подстроиться под изменившееся расписание занятий.
Девятый — пережить вторую сессию, которая отчего-то нам обоим показалась в несколько раз тяжелее первой.
Иногда мы ругались по пустякам, иногда — плакались друг другу, честно признаваясь, как устали. Иногда давали слабину и бросали все дела на целый день, чтобы остаться только вдвоём: ласкаться в постели, гулять по городу, устраивать домашний киномарафон. Главное — вместе.
Окончив первый курс, мы решили отметить своё наступившее совершеннолетие совместной поездкой в Италию. А вернувшись из двухнедельной поездки, приняли взвешенное (ни разу) и осознанное (конечно же нет) решение закончить отношения.
Думаете, наша поездка оказалась настолько ужасной? Напротив! Всё было настолько идеально, как показывают только в фильмах: очаровывающие красотой улицы Рима, пылкие поцелуи под палящим летним солнцем, прогулки до полуночи и ощущение полного блаженства, когда разгорячённые после секса тела обдавало свежим ночным воздухом из приоткрытого в номере окна.
И мы испугались. Пошли на попятную. Не смогли адекватно воспринять это чувство счастливого постоянства, приняв его за гнетущую предопределённость.
Мы… или я.
Не знаю, что именно было у Максима, но в моей голове в восемнадцать лет был самый настоящий винегрет из эмоций и желаний. Я считала себя уже взрослой, но до сих пор боялась ответственности; меня ужасала перспектива выскочить замуж и нарожать трёх детей к двадцати пяти (а ведь именно это стоило сделать, раз наши отношения настолько серьёзные!), но и просто прожигать жизнь ради мимолётных удовольствий я не хотела. Я вообще не хотела ничего, что мне пытались навязывать-советовать близкие, а делать по-своему вообще не умела.