Прозвенел звонок. Он нехотя пошёл к своему кабинету, слишком заметно замедляя шаг, уже у самой двери остановился и ещё раз оглянулся, высматривая кого-то в проходе, ведущем от лестниц, а у меня сердце чуть не остановилось от мысли, что я могла попасться, хотя увидеть что-то с такого расстояния было почти нереально.
Я выждала ещё с пару минут после его ухода, разглядывая опустевший коридор, как будто стоило мне показаться наружу, как он бы выпрыгнул навстречу, невзирая на уже начавшийся урок. И только сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, морально готовясь к скорой встрече с подругой, я ринулась к своему классу, игнорируя настойчивую вибрацию лежащего в сумке телефона, извещающего о новых входящих сообщениях. Кажется, у Колесовой уже лопнуло терпение.
— Извините за опоздание, Марина Петровна. Можно пройти? — запыхавшись, спросила я у учителя, вломившись в кабинет и чувствуя лёгкое смущение от устремившихся в мою сторону взглядов одноклассников. Было сродни самоубийству опаздывать на уроки Марины Петровны, судя по внешнему виду, родившейся ещё при последнем царе, а по характеру — успевшей лично поучаствовать в его расстреле.
— Слишком долго ела? — с ехидцей протянула наша звезда Таня, ещё сильнее вгоняя меня в краску. Стало неуютно, и я быстро одёрнула пиджак, подсознательно стараясь как можно сильнее закрутиться в него и спрятать ото всех фигуру, являющуюся предметом постоянных комплексов. Имей я мизерную возможность носить на себе панцирь, как черепаха, предпочла бы спрятаться внутри и годами не показываться наружу.
Именно в этот момент так некстати в мысли снова ворвался Иванов со своими рассуждениями про ёжика, почти пробив меня на улыбку. Телефон снова завибрировал, и я уже хотела недовольно зыркнуть на Натку, когда учитель постучала ручкой по столу, поджала тонкие алые губы, смерила меня уничижительным взглядом и сквозь зубы проговорила:
— Очень плохо, Полина. В следующий раз будете писать объяснительную. А сейчас положите вещи и отвечать к доске. А вы, Татьяна, — она повернула своё морщинистое, как у шарпея, иссохшее от старости лицо к Филатовой, — будете отвечать следующей, раз не умеете держать язык за зубами.
Наташа заламывала руки от волнения и попыталась мне быстро что-то шепнуть, но я побоялась испытывать терпение учителя и задерживаться у своего стола, поэтому только улыбнулась в ответ и махнула рукой, всем своим видом показывая: «ничего страшного, прорвусь». Благо, к уроку литературы я всегда была готова.
Вернувшись на своё место с заслуженной высшей оценкой, я собиралась вдоволь насладиться муками Тани, ничуть не сомневаясь, что Марина Николаевна из неё всю душу вытрясет, как недавно поступила со мной. Но в сумке снова загудело, и это заставило меня напрячься, ведь в руках у Натки не было телефона.
Осторожно, стараясь не привлекать к себе внимание главной мегеры гимназии, я достала телефон, первым делом выключив виброрежим, а потом уже со смешанными чувствами уставившись на высветившиеся на экране уведомления.
«1 новое сообщение от Наташа».
«5 новых сообщений от Тот-Кого-Нельзя-Называть».
Пока меня терзали сомнения, стоит ли рисковать и открывать сообщения прямо сейчас (и стоит ли их вообще когда-нибудь открывать, ведь за последним наспех завуалированным абонентом скрывался, само собой, Максим), цифра пять беззвучно сменилась на шесть, подстёгивая любопытство и вместе с тем заставляя ощутимо нервничать.
≫ Поль, ты придёшь? Что мне учителю говорить?
Я набралась смелости, закрыла переписку с Колесовой и невольно зажмурилась, открывая соседние сообщения, заодно проклиная тот день, когда я пошла поплакать на поле, проклиная свою встречу с разъярённым Ивановым, их не вовремя заболевшего классного руководителя, первую попытку огрызнуться ему в ответ, проклятый урок физкультуры и ещё с десяток разных событий, включая случившееся сегодня в столовой, ведь все эти встречи, перепалки и недомолвки постепенно связывали нас друг с другом, а мне хотелось поскорее окончательно вычеркнуть из своей жизни этого идиота.
≫ Привет.
≫ Извини, что так вышло, ладно?
≫ Я хотел бы извиниться лично, но не смог тебя найти.
≫ Мне очень жаль, правда.
≫ Я бы не сказал ничего подобного, если бы знал. И уж тем более не хотел тебя обидеть.
≫ В общем, надеюсь, ты всё же ответишь хоть что-нибудь.
Кажется, мне понадобилось перечитать все сообщения около сотни раз, чтобы убедиться, что меня не подводят ни зрение, ни собственный рассудок, правильно усвоивший заложенный в его словах смысл. Не знаю, с каких пор меня настолько сильно начали волновать моральные принципы этого богатенького говнюка, но всё равно стало слишком уж приятно от принесённых им извинений. Настолько приятно, что в противовес этому странному чувству захотелось написать ему какую-нибудь гадость, не позволив себе окончательно расклеиться и поддаться очарованию импульсивно настроченных шаблонных фраз.
Нельзя ведь забывать, что никакие мы не друзья. Враги, старающиеся сохранять перемирие ради спокойствия общих друзей, не более того.
≪ Всё нормально.
Это единственное, что пришло мне на ум, кроме откровенно агрессивных нападок или очередных ехидных замечаний в его адрес, а потому, недолго думая, я отправила сообщение, посчитав его самым нейтральным и уместным для нашей переписки из всех возможных вариантов.
Вздохнув с облегчением, я отодвинула от себя телефон, надёжно прикрыв его краем учебника, но не успела переключить своё внимание на всё ещё что-то неуверенно бормочущую у доски Таню, как заметила вновь загоревшийся экран.
≫ Ок. Надеюсь, наше перемирие всё ещё в силе?
Но прежде, чем мои пальцы успели напечатать ответное «да», прилетели другие сообщения.
≫ Так, подожди-ка!
≫ Я знаю эту фишку!
≫ Это было «всё нормально», которое действительно значит, что всё нормально? Или то самое женское «всё нормально» сродни «я превращу твою жизнь в ад, но тебе никогда не вымолить прощение»?
Я прыснула от смеха, еле успев прикрыть рот рукой, но всё равно заслужила злобный взгляд со стороны учителя и заинтересованный от Наташки, не прекращая елозившей на стуле, что выдавало крайнюю степень нетерпения.
≪ Это было обычное всё нормально.
Палец уже замер над кнопкой блокировки, но, вопреки опасениям попасться за перепиской на уроке после опоздания и навлечь на себя высшую степень гнева Марины Николаевны, меня всё равно дёрнуло набрать ему ещё одно сообщение.
≪ Но твоя трактовка мне нравится намного больше. Спасибо за идею)
≫ Эй, у нас же перемирие!
≫ А, впрочем, ладно. Просто перед тем, как предпринимать что-либо против меня, подожди пару дней. Ты убедишься, что никто не испортит мне жизнь так, как это умею я сам)
≪ Это попытка надавить на жалость?
≫ А есть шанс, что получится?
Я ненадолго призадумалась, отчего-то очень чётко представляя себе выражение лица Максима в этот момент, вплоть до приподнятого вверх уголка губ или хитрого прищура в глазах. Наверное, всё из-за того, что на обеде он всегда сидел прямо напротив меня, и в памяти невольно слишком прочно засели малейшие нюансы изменения его мимики во время частых переписок с кем-то.
Не могла ведь я совсем не замечать постоянно маячившего перед глазами человека, правильно? А специально разглядывать его надменную физиономию мне точно никогда бы не захотелось.
≪ Трудно сказать. Могу отметить только то, что действовать на нервы у тебя всегда выходит на отлично.
≫ Как приятно получить похвалу от профессионала в этом деле)
Ната резко пнула меня ногой под столом, используя проверенный временем способ привлечь внимание и сообщить о надвигающейся опасности. Я подпрыгнула на месте и постаралась как можно скорее прикрыть телефон учебником, в итоге громко стукнув им по столу и тут же ощущая, как на щеках появляется румянец, всегда выдающий моё смущение при любой попытке нарушить установленные правила. Благо, учитель просто буравила меня взглядом, сулящим большие неприятности в будущем.