Классическая горизонтальная композиция, японская вертикальная — все многообразие композиций и их монтажное столкновение должно стать на службу кинематографу.
Эти идеи интересуют кинематографистов всех стран. В 1956 году англичанин Олви-младший совместно с британским киноинститутом разработал свою систему вариоэкрана и снял небольшой экспериментальный фильм «Дверь в стене». Были сделаны и другие попытки. Однако пока что эти попытки не нашли своего применения.
В нашем НИКФИ тоже ведутся серьезные фундаментальные работы в этом направлении, но они пока еще не завершены. Мы же не могли ждать. И решили своими силами хотя бы частично воплотить эту идею в нашем фильме. И это было для нас необходимым.
Дело в том, что, разрабатывая эпизоды рождения сказки, мы искали путь эффектного превращения нашего кинопавильона в реальность: в реальное море, реальное путешествие. Мы нарочно как бы сдавались перед кинематографом, во всеуслышание признаваясь, что условный язык театра нас ограничивает: «Обезьяны больны по-настоящему, поэтому и море и корабль должны быть настоящими!» Мы это делали не только в порядке полемики, зная, что, выйдя на реальный фон, мы сможем себе позволить еще более острый условный язык, мы хотели чуда. Но чуда простого, понятного. Мы решили действовать вначале на «нормальном» экране или на экране, похожем на «широкий экран», и вдруг неожиданно перейти на весь широкий формат.
И множество других задач заставляло нас пойти на освоение этого интересного нового кинематографического приема. Мы хотели, чтобы герои или же отдельные предметы могли бы выйти за экран, как бы приближаясь к зрителю и создавая эффект мнимой стереоскопии. Мы хотели, чтобы исчезновение кинопавильона не уничтожило условный ход фильма, и решили, что сам экран и его изменения в нашем фильме помогут поискам языка кинематографических чудес.
На одном из первых просмотров на вопрос разбойника Бармалея, который как бы высовывается за экран: «Доктор тут?» — какой-то голос смело ответил: «Нет!»
И пусть это пока на одном из просмотров, но мы были особенно счастливы — какой-то отдаленный аромат нашего театра для детей был в этом, в этой знакомой мне интонации юного зрителя.
Было это совсем давно. Вернее, это мне только так кажется, на самом деле это было недавно. В просмотровом зале ОТК, куда я прибежал, не в силах дождаться первых отснятых кадров, сидела маленькая девочка. Маме не с кем было ее оставить, и дочь вместе с ней проверяла наш первый материал. Вот это уже было действительно ОТК!
Одним глазом я смотрел материал, другим — на важное лицо девочки. Вдруг она настороженно подняла брови — у меня похолодели ноги, на экране появились ненастоящие звери... Девочка смотрела внимательно, она не удивлялась, потом она прыснула, потом засмеялась...
— Нравится? — осторожно спросил я, чувствуя, что интонация у меня получается какая-то заискивающая, совсем как у конферансье детских концертов.
— Да, — сказала она солидно, тут же перестав хихикать.
— А это кто? — спросил я, показывая на нашу актрису, исполняющую роль обезьянки Чичи.
— Обезьянка, — невозмутимо ответила девочка.
— Настоящая? — спросил я, все еще так же заискивая.
Девочка посмотрела на меня тем знакомым взглядом, которым обычно смотрят дети на ничего не понимающих взрослых.
— Почему настоящая?..
— А как же? — спросил я убито.
— Да никак. Обыкновенно, — ответила девочка, — обыкновенная ненастоящая обезьянка!
Когда-то я боялся, что дети кое-чего не поймут в нашем сценарии. Но я утешал себя мыслью, что пришедшие вместе с ними взрослые им все это разъяснят. Но теперь я был спокоен. Я был уверен, что дети поймут все. Напротив, они разъяснят все взрослым, если те в чем-нибудь не разберутся. Они объяснят им про обыкновенные необыкновенные вещи, которые заселяют сказку и наше воображение с детских лет и до старости.
В. Коростылев, Р. Быков
Айболит-66
«Айболит-66». «Мосфильм», творческое объединение «Юность», 1966 г.
Авторы сценария — В. Коростылев, Р. Быков; режиссер-постановщик — Р. Быков; режиссер — И. Парамонов; гл. операторы — Г. Цекавый, В. Якушев; операторы — У. Бергстрем, В. Якубович; художник-постановщик А. Кузнецов; звукооператор — Ю. Рабинович; композитор — Б. Чайковский; стихи В. Коростылева.
Роли исполняют: О. Ефремов (доктор Айболит); Р. Быков (Бармалей); Л. Князева (Чичи); Е. Васильев (собака Авва); Ф. Мкртчян (Грустный слуга); А. Смирнов (Веселый слуга).
Вместе с первыми аккордами музыки на экране возникают цветные кружки. Желтый кружок стал увеличиваться, и — словно желтая краска разлилась по экрану. На нем появились нарисованные березы, но их тут же смыли нарисованные волны. А экран стал красным, и по нему задвигались черные ладони. Словно выплескиваясь на экран, одна краска сменяет другую, пляшут разноцветные геометрические фигурки.
Но вот из глубины стремительно выплывают надписи:
КИНОПРЕДСТАВЛЕНИЕ ОБ АЙБОЛИТЕ И БАРМАЛЕЕ!
ДЛЯ ДЕТЕЙ И ВЗРОСЛЫХ!
С ПЕСНЯМИ И ТАНЦАМИ!
С ВЫСТРЕЛАМИ И МУЗЫКОЙ!
Сначала человек на экране показал зрителям одну половину лица, которая плакала, потом другую, которая смеялась.
— Вот, — сказал странный человек, — я Автор. А это у меня такое лицо. Очень важно, чтобы сразу было видно лицо Автора! А это... — Автор повертел пальцами с надетыми на них кукольными головками, — это мои куклы: веселая и грустная. Они такие разные оттого, что смотрят на жизнь с разных сторон. Потому что, когда вы смотрите на жизнь с разных сторон, вы видите все так, как бывает на самом деле. А когда вы знаете, как бывает на самом деле, тогда можно придумывать сказку!
На полу пустого кинопавильона лежит контрабас. К нему подошел один Трагик, другой, третий. Лица у Трагиков были похожи на плачущую половину лица Автора и на грустную куклу в его руках. Трагики дернули струну контрабаса, и по павильону поплыл низкий и, конечно же, трагический звук.
А за кадром продолжает раздаваться голос Автора:
— Самое главное, чтобы в сказке не прозвучало ни одной фальшивой ноты. Для этого нужно тщательно настроить все музыкальные инструменты, потому что когда музыкальные инструменты хорошо настроены, у всех хорошее настроение. А когда у всех хорошее настроение, никто не может фальшивить. А когда никто не фальшивит, тогда добро побеждает зло и справедливость торжествует!
По павильону побежали тележки с деталями декораций, а Трагики и Комики стали настраивать музыкальные инструменты и распеваться. Комики? Да, конечно! Ведь если есть Трагики, то непременно должны быть и Комики. Не надо забывать, что одна половина лица Автора смеялась и одна из его кукол была веселой.
Трагик-дирижер постучал дирижерской палочкой по пульту и строго сказал:
— Пролог, кинопавильон, постройка декораций и домика. С первой цифры.
Трагики и Комики чинно запели, глядя в ноты:
Мы попросту волшебники, Меняем все вокруг, Мы дружим просто-напросто С волшебным словом «вдруг»!И действительно, вдруг ударили тарелки и все в павильоне завертелось в бешеном ритме.