— Доброе утро, мальчики.
Для Гретхен мы всегда были мальчиками. Мы всегда будем мальчиками, учитывая, что она гонялась за нами, когда мы были малышами. Гретхен была одним из основных сотрудников «Домов Холидэев», проработав здесь дольше, чем любой другой сотрудник, за исключением папы.
— Доброе утро, Гретхен, — сказал я, устремив взгляд вперед, пока шел по коридору. Я не позволил себе взглянуть вверх, в сторону кабинета Стеллы.
Тобиас исчез в своем кабинете, и я закрыл дверь.
Я не буду открывать ее сегодня. Я останусь в своем кресле и выполню кучу работы, чтобы мне не пришлось работать, пока Мэддокс будет дома. И останусь на своем этаже, пока Стелла работает на своем.
Я поднял глаза к потолку после того, как снял пальто и повесил его на крючок рядом с дверью.
Стелла ахнула, когда я поцеловал ее. Но не поцеловала меня в ответ. Она стояла там, застыв, то ли от шока, то ли от декабрьских холодов. Когда я оторвался от ее восхитительного рта, ее глаза были широко раскрыты, а щеки раскраснелись. Затем, прежде чем я успел что-либо сказать, она легонько оттолкнула меня, развернулась к своей машине и исчезла.
Почему она не поцеловала меня в ответ?
Этот вопрос не давал мне покоя. Это беспокоило меня больше всего. Она была влюблена в меня, когда мы были моложе, но, возможно, переросла это. Может быть, я опоздал, черт возьми.
Я сел за свой стол. Открыл компьютер. И уставился в потолок.
— Стелла. — Мне правда нравилось ее имя — правда это было не то, в чем я планировал признаться в пятницу.
О чем она думала? Понравился ли ей поцелуй? Возненавидела ли она его?
— Черт. — Сегодня работы не будет. Не раньше, чем я проветрюсь. Поэтому я глубоко вздохнул и прошествовал на второй этаж.
Она сидела за своим столом, опершись локтем на стол и подперев подбородок рукой. Другая двигала мышкой. Она, не мигая, смотрела на экран компьютера. Настолько погрузившись в свои мысли, что не услышала, как я прошел по коридору.
— Тук-тук.
Она подпрыгнула от моего голоса, мышь вылетела у нее из рук и перелетела через стол.
— П-привет.
— Могу я войти?
— Конечно. — Она с трудом сглотнула, встала и вытерла ладони о джинсы. Ее длинные светлые волосы сегодня были распущены, локоны вились свободными волнами. На ней был плотный свитер, который подчеркивал ее стройную фигуру. — В чем дело?
Я закрыл за собой дверь, затем подошел к стулу.
— Можно?
— Пожалуйста. — Она тоже села, да так прямо, что я забеспокоился, не упадет ли она с краешка стула.
— Насчет пятницы.
— Нам не обязательно говорить об этом.
— Я должен извиниться перед тобой. — Слова были горькими на вкус.
— Хорошо. — Ее взгляд опустился на стол, и она прикусила нижнюю губу зубами.
— Я перешел черту. Мы работаем вместе, и я не хочу, чтобы ты думала, что я пользуюсь преимуществом.
Она покачала головой, и между ее бровями образовалась складка.
— Я и не думала так.
— Это больше не повторится. — Даже если я хотел поцеловать ее снова каждой клеточкой своего существа.
— Да, это, эм… лучше сохранить профессиональные отношения.
— Правильно. — Гребаные профессиональные отношения. — Эм… как прошли твои выходные?
Светская беседа? Серьезно, Холидэй? Я ненавидел светскую беседу почти так же сильно, как и разговоры о погоде.
— Хорошо. — Она пожала плечами. — Скучно. А твои?
— То же самое.
Воцарилось молчание, тяжелое и непроницаемое. Она смотрела куда угодно, только не на меня. В стену. На клавиатуру. На кофейную кружку с радугой в качестве ручки.
Я извинился. Сделал то, что должен был сделать. Так почему я все еще сидел в кресле?
— Холодно сегодня.
Черт возьми.
— Так и есть. — Пристальный взгляд Стеллы метнулся к моему, затем она отвела его. — Очень холодно.
Проваливай. Встань. Убирайся к черту из этого кабинета.
— Ты идешь на вечеринку?
— Не планировала. Я собиралась пойти с родителями на рождественскую церковную службу, но вчера пришел Гай и попросил меня пойти с ним в качестве пары.
— Ааа. — Я не разговаривал с Гаем с пятницы.
Он звонил один раз в субботу, но я проигнорировал его. В основном потому, что был зол из-за того, что он опозорил Стеллу. И отчасти потому, что не был уверен, смогу ли встретиться с ним лицом к лицу, зная, что перешел черту.
Я любил своего лучшего друга, но он мог быть мудаком. О чем, черт возьми, он думал, говоря это дерьмо о Стелл?
Она была невероятна, и да, была влюблена. Важное событие. Многие девчонки в старшей школе были по уши влюблены в меня.
С Гаем я разберусь позже. Он будет на ежегодной рождественской вечеринке моих родителей в субботу.
Это давало мне неделю, чтобы со всем разобраться.
— Ты простила его за то, что он вел себя как осел в пятницу? — спросил я.
— Нет. Вроде того. — Стелла повела плечом. — Он не думал, что меня это может ранить.
Это была чушь собачья. Гай сказал это, потому что у него не было фильтра. Обычно его прямые заявления вызывали смех, но на этот раз он зашел слишком далеко.
— Он очень расстроен своим разрывом с Мэл, — сказала она.
— Это не дает ему права быть придурком.
— Знаю. — Она вздохнула. — Я не должна защищать его, но он мой брат. Скоро Рождество, я выбираю свои сражения. Не хочу ссориться с ним, и ты знаешь, какой он упрямый.
Да, я знал. Если бы Гай не видел, что то, что он сделал, было неправильно, он затаил бы обиду и закатил бы истерику. Это было… утомительно. Я тоже научился выбирать свои сражения.
— Как ты думаешь, на вечеринке будет много народу, поскольку это Сочельник? — спросила Стелла.
— Согласно последним маминым подсчетам, большинство людей придут. — Ежегодный званый вечер мамы и папы всегда пользовался успехом у их друзей.
— Почему в Сочельник? — просила Стелла.
— В выходные, в которые обычно устраивается вечеринка, «Бакстер» забронировали для проведения свадьбы. Невеста сделала это два года назад, но мама все равно была в ярости. Она пригрозила перенести мероприятие в другое место, поэтому отель предложил ей довольно выгодную сделку, чтобы провести его в Сочельник.
— Я рада, что все получилось.
— Я тоже.
Вернулась тишина, и я прикусил язык, чтобы прекратить светскую беседу. Затем я заставил себя встать со стула.
— Я позволю тебе вернуться к работе.
— Хорошего дня.
— Тебе тоже. — Я поднял руку, чтобы помахать, затем вышел из ее кабинета.
Я сделал один шаг в коридор, и вдохнул запах ее духов. Я продолжил путь, вернувшись к своему столу и выбросив Стеллу из головы. Но работал ли я? Нет. Я сидел в своем кресле и думал о красоте на втором этаже.
Она хотела сохранить профессиональные отношения. Означало ли это, что она сожалела о поцелуе? Означало ли это, что она не ответила на мой поцелуй из-за работы? Или потому, что я ее больше не привлекал?
Черт возьми, я хотел ответов. Вот только работа — не место для обсуждений. Во имя профессионализма я не позволю себе снова подняться наверх.
Моя концентрация была подорвана. Может быть, мне стоит просто взять свой ноутбук и уйти. Я мог бы поработать неделю дома. Или мог бы поработать у мамы с папой. Или… взять отпуск. Работы было много, но папа всегда поощрял нас делать перерыв, когда это было необходимо.
Сегодня перерыв казался необходимым.
— Отпуск, — заявил я и закрыл ноутбук. Я проведу некоторое время вдали от Стеллы. И упорядочу свои мысли.
Приняв решение, я собрал все, что мне понадобится, и схватил пальто.
— Вы хоть понимаете, какого черта вы делаете? — мужской голос донесся из коридора прежде, чем я вышел из своего кабинета.
Я отложил свои вещи в сторону и выбежал, думая, что сейчас увижу, как кто-то ставит Гретхен на место. Но вопрос был адресован не Гретхен. Он был адресован Стелле.
— Мистер Дженсен, я приношу свои извинения, — голос Стеллы оставался спокойным и собранным. — Я понимаю, что это расстраивает, но, если вы хотите, чтобы полы были из зебрано (прим. ред.: Зебрано — экзотическая порода древесины, получаемая из деревьев, относящихся к роду Microberlinia (Microberlinia brazzavillensis и Microberlinia bisulcata). Широкое распространение древесина получила благодаря прочности и оригинальной крупной текстуре — узор зебрано напоминает раскраску зебры, тёмные полосы на светлом фоне), у нас будут значительные задержки с завершением вашего проекта.