— Мы идем внутрь? — спросила она.
В ответ я повернул замок и вошел, а Стелла последовала за мной по пятам. Затем я пинком захлопнул дверь, прежде чем прижаться своими губами к ее губам.
Она приподнялась на цыпочки, прижалась своим языком к моему, когда я обхватил ее руками и притянул к своей груди. Когда я, шаркая, подошел к ближайшей стене прихожей и поднял ее, она обхватила меня ногами за талию, прижимаясь своим центром к моей эрекции.
Стелла могла бы сказать мне, чтобы я взял на себя управление, но я последовал ее примеру. Она покусывала, а я посасывал, пробуя на вкус каждый уголок ее рта. Одна из ее рук скользнула между нами, ее пальцы искали пряжку моего ремня.
Я оторвался от нее, стиснув зубы. Я волновался за нее, и, когда мы пересечем эту черту, пути назад не будет.
— Стелла, ты уверена?
Она подняла свободную руку и поднесла ее к моему лбу, убирая волосы
— Уверена.
— Это все меняет.
— Я думаю, что мы уже все изменили, не так ли?
— Да, — прошептал я, утопая в ее взгляде. — Думаю, так и есть.
Она наклонилась, прижавшись губами к уголку моего рта, и подалась бедрами вперед, побуждая меня к этому.
Может быть, она не проявила всей своей храбрости. Или, может быть, у нее было больше смелости, чем она позволяла себе верить, с шампанским или без. Робкая или смелая, я бы взял ее во всех отношениях.
Ее пальцы нашли застежку на моем поясе и начали дергать.
— Подожди. — Я отстранился, тяжело дыша. — Мы не будем делать это у стены.
— Нет?
Я покачал головой.
— Нет.
Она пошевелилась, чтобы опустить ноги, но я подхватил ее, вызвав легкий смешок, когда выносил из прихожей. В каждой комнате было темно, единственный свет исходил от рождественской ёлки в углу. Разноцветные лампочки освещали гостиную красным, синим, зеленым и желтым светом.
Если Стелле и было интересно осмотреть мой дом то, она этого не показала. Она не отвела взгляда от моего лица и не ослабила хватку на моих плечах, пока я шел по длинному коридору в свою спальню.
Как и в гостиной, я поставил маленькую ёлку в углу. Возможно, другие мужчины не стали бы утруждать себя украшениями, учитывая, что у меня дома не планировалось семейных торжеств, но я любил Рождество и засыпать под сияние зажженной ёлки.
Стелла раздвинула ноги, когда я посадил ее в изножье кровати. Она потянулась ко мне, но я покачал головой и опустился на колени. Мои руки дрожали.
Когда в последний раз я испытывал беспокойство с женщиной? Может быть, в первый раз? Это было в старшей школе, после выпускного. Даже тогда каждый из нас выпил достаточно дешевого спиртного, чтобы успокоить нервы.
Но это была Стелла.
Мои пальцы возились с ремешками на ее туфлях. Я хотел, чтобы мое сердце перестало так бешено колотиться. Когда ее руки снова коснулись моих волос, я прильнул к ее прикосновению и закрыл глаза.
— Я не могу поверить, что это происходит. — Ее признание было едва слышно. Честность в ее голосе, сердце, сияющее в этих ослепительных глазах, погубили меня. Не было женщины прекраснее Стеллы Мартен.
А я слишком долго был трусом. Дураком, что не начал действовать раньше.
Теперь она была моей, черт возьми.
Когда я вернулся к ее каблукам, дрожь в моих пальцах исчезла. Если все, что я сделаю для нее сегодня вечером, будет сделано хорошо, я назову это победой. Я стянул с ее ног туфли, отбросив их в сторону, затем провел пальцами по гладкой коже ее лодыжки, продвигаясь к внутренней стороне колена.
Кончики моих пальцев двигались медленными, мучительными кругами, не отрываясь от ее кожи, пока я медленно продвигался вдоль ее ног. Дрожь сотрясла ее плечи, когда я провел юбкой ее платья по бедрам, поднимая ее все выше и выше. У нее снова перехватило дыхание, этот чертовски сексуальный вздох, когда я скользнул по ее бедрам и по кружеву трусиков.
Ее глаза были прикрыты, когда я встретился с ней взглядом, она снова прикусила нижнюю губу.
Я ухмыльнулся ей, сминая ее платье в кулаках и задирая его вверх по ее телу. Она подняла руки, и тогда я освободил ее.
— Ты… — У меня пересохло во рту при виде нее на моей кровати, обнаженной, если не считать трусиков. — Идеальна. Моя Стелла. Такая чертовски идеальная.
Даже в приглушенном свете я увидел розовый румянец на ее щеках.
Я взял ее лицо в ладони, притягивая к своему рту. Затем встал, не ослабляя хватки, и положил ее на матрас.
То, что я делал руками, теперь я проделывал ртом, покрывая поцелуями ее шею и грудь, останавливаясь, чтобы уделить больше внимания соскам. Затем двинулся ниже, проводя языком по ее пупку.