Он хотел, чтобы все было естественным. Так и получалось в это утро.
— Ты действительно этого хочешь?
Он пожал ей руку.
— Давай действуй.
Он сам, взяв ее под руку, отвел в ближайшее кафе. И только там она сообразила, что любовник Джесси никогда не приходит на работу раньше десяти часов, и они мирно сидели и ожидали, так мирно, что их можно было принять за старую супружескую пару.
Дважды она возвращалась ни с чем. В третий раз он увидел сквозь стекло, что она разговаривает, впервые вступает в контакт со своим прошлым, которое было на другом конце провода. Но она все время, пока говорила, не переставала смотреть на него и улыбалась ему робкой улыбкой, которой благодарила и как бы просила прощения за все сразу.
— Он сейчас сюда придет. Ты не сердишься? Я не могла поступить иначе. Он мне сказал, что схватит такси и минут через десять будет здесь. Он не мог мне подробно все объяснить, так как у него кто-то находился в кабинете. Но успел мне сообщить только то, что ключ ему принес рассыльный в конверте, на котором было написано имя Рональда.
Его интересовало, возьмет ли она его под руку в ожидании Энрико. Она это сделала вполне естественно и не раздумывая. Вскоре около них остановилось такси. Прежде чем подойти к машине, она посмотрела прямо в глаза своему спутнику, как бы обращаясь к нему с немой просьбой, и показала свои очень светлые глаза. Она явно хотела, чтобы он видел, какие они светлые, а легкой гримаской на губах она умоляла его о мужестве и снисходительности одновременно.
Он не нуждался ни в том, ни в другом, ибо почувствовал вдруг такую легкость, что с трудом сохранял серьезность.
Этот Энрико, этот Рик, о котором он столько всякого напридумывал, оказался совершенно ординарным человеком невысокого роста. Может быть, даже и не урод. Но такой банальный, примитивный! Энрико счел себя обязанным, принимая во внимание обстоятельства, броситься к Кэй немного по-театральному и с чувством пожать ей обе руки.
— Ах, что с нами случилось, моя бедная Кэй!
Очень просто она представила:
— Друг, Франсуа Комб. Ты можешь говорить при нем. Я ему все рассказала.
Значит, все-таки они были на «ты».
— Давайте быстро поднимемся, так как у меня на работе через четверть часа важная встреча. Я не отпускаю такси.
Он стал подниматься первым. Был он действительно маленький, франтовато одетый, от него исходил легкий запах духов, и видно было, что его темные и напомаженные волосы были тщательно завиты.
Он поискал ключ в кармане, откуда вынул целую связку. Комб отметил эту деталь со злорадством. Терпеть не мог людей, которые носят с собой связки ключей… Ключ от квартиры оказался в другом месте, в кармане жилета, где Энрико обнаружил его только после долгих поисков. Пока искал, он нетерпеливо и нервно перебирал ногами в обуви из мягкой кожи.
— Я был ужасно потрясен, когда пришел и никого не обнаружил! Я тогда решил позвонить к этому пожилому симпатичному господину, который вручил оставленную для меня записку.
— И мне была записка.
— Я знаю. Он мне сказал. Но я не знал, где тебя найти.
Он машинально посмотрел на Комба, который улыбался. Может быть, он ожидал от Кэй какого-нибудь объяснения, но та ничего не сказала, только улыбнулась со счастливым видом.
— Ну а затем, вчера я получил ключ, без всяких объяснений. Вечером я зашел сюда.
Боже мой! До чего же все было просто! И так прозаично. От открытого окна создавался сквозняк, и пришлось быстро захлопнуть дверь, едва они протиснулись в квартиру. Она была совсем маленькой и до пошлости стандартной, как тысячи квартир в Нью-Йорке, с непременным диваном и этажеркой в гостиной, с одинаковыми низкими креслами и столиком на одной ножке, с пепельницами около кресел и с миниатюрным книжным шкафом в углу, около окна.
Так это здесь вот Кэй и Джесси…
Комб улыбался совершенно машинально, как будто улыбка возникла сама по себе, без его участия. Очевидно, в его глазах мелькнули насмешливые огоньки, но едва заметные. Он, правда, быстро погасил их из опасения, что Кэй обидится. И чего это он столько напридумывал о жизни, которую она вела, и об этих мужчинах, заставлявших его страдать оттого, что все время слышал, как она называла их по имени?
Вот один из них перед ним, и он отметил, что тот в десять часов утра носит яркий цветастый галстук с жемчужной булавкой!
Кэй, закрыв окно, направилась в спальню.
— Помоги мне, пожалуйста, Франсуа.
Он понимал, как это было любезно с ее стороны и называть его на «ты», и призывать выполнить довольно интимную роль.