— Зрюку Дрю, — поправил Кайлеан и тоже осёкся.
— Глюку Зрю, — внесла свою лепту я. — Не надо её упокаивать. Отдайте её мне.
— Выйдем, — Кайлеан указал мне на дверь.
Мы снова вышли.
— Никогда! — рявкнул Кайлеан, едва за нами закрылась дверь с витражом, и скрестил руки на груди. — Зачем вам хамка-простолюдинка?
— Кайлеан Георгиевич! Они все слишком взрослые! Я их стесняюсь, мне некомфортно будет. А с ней мне будет весело…
— Воображаю это веселье, — холодно сказал Кайлеан. — Вам надо учиться хорошим манерам… и одеваться… и вообще… а чему она вас научит?
Я отметила, что мы оба не рискуем называть Дрю по имени — очевидно, опасаясь спонтанных трансформаций.
— Она почти моя ровесница, наверняка интересовалась модной одеждой. Работала во дворце, всякое видела — и кто что носит, и хорошие манеры. И она… свеженькая — ей как привидению всего год. А остальные тут с вашего отрочества сидят, что они понимают в современной моде? И кстати, я на ней джинсы увидела. Я тоже хочу. Мне не нужны ни платья, ни манеры.
Кайлеан помолчал, прошёлся передо мной туда-сюда, потом сказал:
— Через две недели бал. В честь моего возвращения. Вы должны там быть. Я официально представлю вас родителям и двору.
Я потеряла дар речи. А когда обрела, простонала «О, не-е-е-ет…»
— О да. Если не пойдёте — окажете неуважение Короне. И моим родителям лично.
— Вашим родителям? — горько усмехнулась я. — Да ваша мама сказала про меня, что всё ещё хуже, чем она думала!
Кайлеан снова помолчал, потом, как-то перекривившись, выговорил:
— Это она не про вас сказала.
— Да? А про кого же?
Он смотрел мне в глаза, склонив голову набок.
— Не понимаете?
Я бы не стала говорить, что всё было кристально ясно. Но, видимо, нечто внутри меня — не ум, это точно, — глубинную суть уловило. Потому что это нечто вдруг шагнуло к Кайлеану, по-кошачьи потёрлось щекой о его плечо и каким-то мурлыкающим, с нежной хрипотцой голосом произнесло:
— Кайлеан… Георгиевич… Отда-а-айте мне Злюку Дрю… Ну, пожа-а-алуйста!..
Кайлеан прерывисто вздохнул.
— Очень подлый приёмчик, Данимира Андреевна, — сквозь зубы сказал он, — очень. — И даже глаза прикрыл, чтобы не видеть этой подлости.
— Знаю, — снова мурлыкнула я и, скользнув за спиной, потёрлась о его другое плечо. — Ну, пожалуйста-пожалуйста-пожа-а-а-алуйста!
…Конечно, через пять минут я выходила из комнаты с привидениями, прижимая к груди подарочную коробочку. Коробочка была перевязана ленточкой, а внутри, злобно пища, метался огонёк и, судя по интонациям, костерил всех и вся на свете.
На пороге Кайлеан развернулся и, ласково улыбаясь, поведал притихшим светлячкам:
— Узнаю, кто первый додумался называть эту Дрю Злюкой — распылю на атомы!
4
Местом моего проживания Кайлеан определил пятый, последний этаж Башни. Мы поднялись туда сразу же из подземелья.
— Пустовато пока, — сказал он, — но это временно. Вы осмотритесь, подумайте, а там расскажете, каким хотите видеть свой дом, всё будет выполнено в точности с пожеланиями. А самое необходимое уже предоставлено.
Я не придала особого значения его словам. Предоставлено так предоставлено. Никаких пожеланий у меня быть не могло — три месяца, конечно, большой срок, однако не настолько, чтобы требовать каких-то интерьерных изысков.
Да, вначале показалось, что на пятом этаже не только пустовато, но и странновато. Но вскоре мне даже понравилась необычность моего временного жилища, которое представляло собой широкую закольцованную галерею, опоясывающую Башню по периметру. Как выяснилось, перегородки здесь отсутствовали, поэтому можно было прогуляться по кругу и вернуться в исходную точку. Внутренняя стена галереи состояла из массивной каменной кладки, роль наружной играло панорамное стекло — сплошное от пола до наклонного потолка, обшитого крашенными в белый цвет досками.
Кайлеан подошёл к стеклу и позвал:
— Взгляните, Данимира Андреевна.
…Волшебная панорама, без сомнения, искупала все странности конфигурации нового жилья: прекрасный город лежал внизу драгоценностью в футляре из зелёного и голубого бархата. Не выпуская из рук коробочку с Дрю, как заворожённая двинулась я вдоль стеклянной стены… потом оглянулась. Кайлеан стоял на прежнем месте и напряжённо глядел мне вслед. Кажется, он опасался моей реакции. Я решила, что даже если из необходимого будет одна продавленная раскладушка — что вряд ли, скажу, что всё устраивает. И пошла дальше.