- Вряд ли кто-то из них узнает во мне бывшего капитана городской стражи и рыцаря Королевской Сотни. - Роберт пригладил бороду.
- Да, - улыбнулся старый рыцарь, - вам не мешало бы помыться, а то смердите пуще моего. Его величество этот запах за милю учует. А если серьезно, завтра, как только мы обезоружим стражу, пути назад не будет. На этом, пожалуй, и закончим. В полночь, сир.
Роберт встал, попрощался с подельниками и покинул комнату. Обуреваемый мыслями, спустился по скрипучим ступеням, пересек общий зал таверны, наполненный ароматами пряных трав и дыма, и вышел на улицу. Промозглый ветер ударил в лицо, забрался под плащ. Совсем недавно прошел дождь, и потоки бурой жижи сбегали по улице, превращая ее в непроходимое болото. Со второго этажа кто-то выплеснул помои, едва не угодил на голову всаднику. Тот снимал седельные сумки с лошади. Вслед за ним к «Безголовому Принцу» начали прибывать посетители. Роберт поднял капюшон и зашагал вниз по улице.
Он вернулся в коморку в подвале самой захудалой гостиницы в Орахе, стащил с себя мокрый плащ и дублет. На столе его ждала миска холодного лукового супа и краюха ржаного хлеба. Не густо для возможно последнего ужина. Роберт позвал хозяйку, высыпал горсть медяков на стол и велел приготовить что-нибудь посытнее. Старуха вытерла руки о фартук, сгребла монеты и раскланялась.
- Приготовь ванну, - добавил он, - и откупорь бочонок лучшего поила, которое у тебя есть. Если найдется юанское красное, получишь золотой.
Через час ванна была готова, а точнее - деревянный чан, слишком узкий, чтобы лечь, но Роберт обрадовался и этому. Последний раз он мылся две недели назад перед тем, как его сопроводили на казнь.
Пока он соскребал с себя грязь и дорожную пыль, вода в чане остыла. Хозяйка принесла ему нижнюю рубаху и кафтан покойного мужа. Вещи пришлись впору, и Роберт попросил старуху подобрать ему верхнюю одежду, а ту, что пожаловал Валирий в лагере - сжечь. Межевой рыцарь в пестром одеянии слишком приметен, чего не скажешь о простолюдине в сером балахоне, каких в Орахе большинство.
Переодевшись, Роберт велел подать ужин в общем зале, где уже собирался люд и неудачливые музыканты пробовали струны. Он выбрал стол в самом углу, поближе к лестнице и двери. Уселся спиной к окну, чтобы никто не ускользнул от взгляда. Меча на поясе нет, только кинжал, который вострили слишком давно.
Ожидание было недолгим. Старуха поставила на стол штоф и каменную чашу, а вскоре принесла козлятину с гороховой кашей. Роберт наполнил чашу, пригубил и довольно хмыкнул. Юанское красное. Вот старая карга!
Покончив с трапезой, Роберт спустился к себе, заложил на дверь засов и рухнул на тюфяк. Закрыл глаза и попытался уснуть. Тщетно. Мысли вихрем носились в голове. Завтра все кончится, сказал он себе. Он убьет Годфрита Гвиневера, вернет рыцарское звание и очистит свое имя от грязи. Одним взмахом кинжала. Почему же тогда на душе так неспокойно?
Убийство короля не сделает Роберту чести. Зарезать безоружного, спящего в кровати - не по-рыцарски, даже если это такой мерзавец как Годфрит. Но отступать уже поздно. Тот, кто убил своего брата и его малолетнего сына, заслуживает смерти.
Заснул Роберт только к утру, а когда проснулся, на улице уже стемнело. Хозяйка гостиницы принесла ему на завтрак миску проклятого лукового супа и кружку эля, но у него кусок не лез в горло.
- Я оставлю это у вас, - произнес он, протягивая старухе меч с ножнами. - Комнату я сейчас освобожу.
Хозяйка посмотрела на него недоверчиво, но оружие взяла.
- С концами или как? - спросила она.
- Как получится, - ответил он.
Роберт выудил из поясного кошеля золотую монету и положил на стол. Плата за штоф юанского вина.
- Присмотрите за моим скакуном. Если я не вернусь к утру, он ваш. Меч спрячьте подальше и без нужды не доставайте.
Когда старуха, попробовав золото на зуб, удалилась, Роберт облачился в накидку из некрашеной шерсти, напоследок окинул взглядом мрачную каморку. Пора.
Полная луна освещала дорогу к замку лорда Вартиса, но он выбрал путь через темные переулки, чтобы не нарваться на стражников. С вечера подморозило, лужи покрылись тонкой ледяной коркой, которая хрустела под ногами. Дыхание курилось паром в морозном ночном воздухе.
Добравшись до площади, Роберт повернул направо и направился вдоль широкой прямой улицы, мимо эшафота, где его лишили рыцарского звания, заброшенной тюрьмы, куда его поместил лорденыш Рорн, прямиком к замковым воротам. Прильнув к дубовой створке, он потянул железное кольцо калитки. Заперто. Виллем запаздывал.