Грейс помогла снять платье, а Лили расчесала волосы до блеска.
- Ночь на дворе, - сказала Грейс. - Пора укладываться, ваше высочество.
Спать Оливии не хотелось. Какое-то время она проворочалась в кровати, затем встала, накинула на плечи тяжелый шерстяной плащ и тихонько скользнула за дверь.
Принцесса направилась в опочивальню принца Мартина, чтобы высказать ему в лицо все, что она о нем думала. Королева просила дождаться отца, но у короля мог уйти месяц на обратный путь из Ораха, а кронпринц хотел отбыть в Фаргас с невестой уже через пару дней.
Поднявшись по витой лестнице, Оливия очутилась в широком мрачном коридоре, у двустворчатых дверей, ведших в опочивальню принца. Она удивилась отсутствию стражников, которые обычно охраняли покои августейшей особы.
Двери были приоткрыты. Оливия толкнула одну из створок и вошла внутрь. В камине жарко горел огонь. Кровать справа пустовала. В центре комнаты стояло огромное кресло, повернутое спинкой к дверям. Рядом стоял столик, на котором принцесса заметила два кубка и штоф.
Принц сидел в кресле, его руки покоились на подлокотниках. Оливия окликнула его, но не получила ответа. Тогда она подошла поближе и увидела его лицо, посеревшее, с закатившимися глазами и перекошенным ртом. Его горло было располосовано от уха до уха, бархатный дублет и чулки пропитаны кровью. Большая кровавая лужа растеклась на полу, похожая более на чернильную кляксу в неровном тусклом свете.
Оливия кричала до тех пор, пока на ее крики не прибежали стражники.
Глава 25 (Аран)
Беспокойное море било волнами о скалы, вздымая в воздух белые плюмажи пены. Соленый ветер наполнял паруса торговой галеи «Дева Анна», позволяя гребцам перевести дух. Корабль шел вдоль берега, подальше от открытого моря, от губительных осенних штормов.
Палуба раскачивалась и скрипела под ногами, волны то и дело перехлестывали через планшир, но Грегор этого не замечал. Он стоял на корме, рядом с капитаном и стариной Эдмором, подставив лицо холодному бризу. Грегор был рад снова почувствовать вкус соленого ветра на губах, ощутить на себе безмерную мощь разъяренной стихии.
- Убрать паруса! - скомандовал капитан, низкорослый, с бочкообразным животом и одутловатым лицом.
Раздался мерный бой барабана, и гребцы налегли на весла.
- Для меня огромная честь видеть вас на моем корабле, - в который раз повторил капитан. - Милорд может не беспокоиться о безопасности, я ходил этим маршрутом уже сотню раз.
Вдалеке сверкали молнии. С моря надвигались тяжелые черные тучи, которые предвещали беспокойную ночь.
- Этого нам только не хватало, - скривился Эдмор. - Разбиться о скалы в мои планы не входило.
- Никто не принуждал тебя отправляться с нами. Ты сам изъявил желание, так что нечего жаловаться.
- У меня отличная команда, сир, - парировал капитан. - Они видывали такие шторма, которые разносили корабли в щепки, а мой, как можете заметить, цел и невредим.
Капитан Хотах - единственный, кто согласился доставить лорда Одли и принца Арана в Поющие Скалы. Осенние шторма опасны и беспощадны, поэтому многие боялись выходить в море и пережидали до весны, но Грегор не мог ждать так долго. Хотаха он знал много лет и был уверен, что его слова не просто бахвальство. «Дева Анна» - крепкий корабль с хорошо обученной командой, и лорд Одли не сомневался ни мгновения, когда капитан предложил ему свои услуги.
На палубе показался Аран, бледный как мел и сухой, словно палка. Шатаясь, он добрел до борта, перегнулся. Его вырвало. Морская болезнь одолела принца в первый же день путешествия, поэтому большую часть дня он проводил в каюте. Его рвало даже от вида еды. Вино задерживалось в желудке дольше, благо у капитана нашелся бочонок красного юанского.
Эдмор похлопал парня по плечу, а Грегор спросил:
- Может, позвать лекаря? Он приготовит тебе сонный отвар.
- Нет, - отмахнулся Аран. Утер рукавом рот и облокотился на резные перила. - Мне уже лучше.
- По тебе этого не скажешь, - усмехнулся Эдмор.
- Первый раз в море? - поинтересовался Грегор. - Отец никогда не брал тебя в плавание?
- Он обещал как-то, что в Фаргас мы отправимся вместе, на королевском дромоне невероятных размеров. - Он опустил глаза. - После того, как вернемся из Ораха.
Повисла пауза. Грегор не нашелся, что на это ответить. Слова «мне жаль» камнем застряли в горле. С утешениями он запоздал на несколько лет, они нужны были восьмилетнему мальчишке, потерявшему отца в замке родного брата, но не теперь.