- Командующий не любит, когда что-то стесняет его движения, - ответил сенешаль, улыбнувшись. - Это, безусловно, опасно, но затупленный наконечник копья не сможет пробить кольчугу, так что не стоит беспокоиться.
Следом шел сир Ройс в позолоченных доспехах. Кое-где краска на них облупилась и потрескалась, но смотрелись они великолепно. Рядом с Золотым рыцарем скакал оруженосец на старой кобыле со стягом в руках. Принцесса не смогла разглядеть герб, потому что полотнище висело грузно и безжизненно. Толпа рукоплескала каждому участнику, но при появлении лорда Ройса просто взорвалась одобрительным гомоном.
- Люди помнят его былые победы, - объяснил сенешаль. - Я и сам, будучи мальчишкой, бегал на королевские турниры, чтобы посмотреть на Золотого рыцаря.
Сир Лоулин появился на арене с копьем в руках и в шлеме с лиловым плюмажем. Он был облачен в пластинчатые доспехи, отполированные до зеркального блеска. Стальные пластины закрывали его руки, ноги, грудь и левую часть лица так, что узнать рыцаря можно было лишь по орлу, вышитому на серой попоне и нарисованному на дубовом щите.
Оливия томилась в нетерпении, ожидая своего Виноградного рыцаря. И когда он, наконец, показался, вскочила с места, чтобы он увидел ее. Сир Амери улыбнулся, склонил голову, и сердце принцессы забилось чаще. Она почувствовала, как кровь хлынула к лицу.
Рыцарь на белом боевом коне, в сверкающих на солнце доспехах поднял руку, приветствуя всех присутствующих. Толпа заревела. «Они любят его», - подумала принцесса. - «Но я люблю больше».
На остальных участников она уже не обращала внимание. Когда они поприветствовали короля и удалились, герольды объявили о начале турнира.
Зазвучали трубы, и на ристалище под оглушительный рев толпы выехало шесть всадников, закованных в сталь. Это были странствующие рыцари или младшие сыновья мелких лордов не знакомые Оливии ни лицами, ни гербами. Они поприветствовали короля взмахом копий и разъехались в разные концы арены.
Вновь прозвучали трубы. Соперники опустили забрала, пришпорили коней и понеслись навстречу друг другу, ощетинившись копьями. Когда по округе прокатился треск дерева и лязг металла, принцесса закрыла глаза. Лишь после того, как стихли лошадиное ржание и крики людей, она позволила себе посмотреть.
Одного из наездников уносили с поля оруженосцы, остальные оставались в седле. Некоторые меняли сломанные копья на новые, а те, которым повезло меньше, наспех поправляли доспехи и отдыхали у изгороди.
Рыцари съезжались около дюжины раз, пока не падали с седла или выбивались из сил. В конце концов, на арене остался лишь один всадник в помятой ржавой броне и некрашеном шерстяном плаще. Он поднял копье, сделал круг и скрылся за изгородью.
Оливии казалось, что этот кошмар никогда не закончится. И куда подевались те рыцари и лорды, что были заявлены изначально?
- Это всего лишь шоу, - объяснил лорд Боумен. - Очки никто не считал. Настоящий турнир сейчас начнется.
- Но зачем калечить друг друга просто так? - поинтересовалась принцесса.
- Это их шанс, - ответил сенешаль. - Шанс показать себя. Они бьются в надежде на то, что какой-нибудь знатный лорд заметит их и возьмет на службу.
Турнир начался с поединка сира Лиолина с лордом Ройсом. Оливия желала победы Золотому рыцарю, хоть расклад и был не в его пользу. Ингерн оказалась права, сын лорда Предгорья выглядел грозно в своих пластинчатых доспехах на фоне престарелого лорда и его чахлого скакуна. Однако, лорд Ройс оказался быстрее своего молодого соперника и дважды поразил его копьем в грудь, заработав при этом два очка. Но сир Лиолин не упустил свой шанс в последнем заезде и выбил старика из седла.
Ингерн взвизгнула от радости, а Тиа раздосадовано покачала головой.
В следующем поединке сошлись сир Эдвард Саттон и сир Ноер. Победу одержал рыцарь с черным солнечным диском на круглом щите. Он сломал об сира Ноера три копья, причем последний удар пришелся в голову и был такой силы, что поднять забрало не представлялось возможным без помощи оружейника. «Он хочет, чтобы о нем так думали», - Оливия вспомнила слова сенешаля.
И вот, на ристалище показался сир Амери Блант. Черные волосы падали ему на плечи, голубые глаза сверкали как два опала, а губы растянулись в искрящейся улыбке, обнажив белоснежные зубы. В левой руке он сжимал алый шлем с плюмажем из ярко-красных перьев.
- Как же он красив, - произнесла Тиа.