- Да будут сиротами дети его и вдовою жена его, - продолжил другой.
- Да будут дети его скитаться вне своих опустошенных жилищ, - подхватил главный Белобородый. - И пусть они просят и ищут хлеба; пусть заимодавец захватит все, что он имеет; пусть чужие люди разграбят все достояние его, и не будет милующего детей его; на погибель да будут потомки его; да изгладится имя их в другом роде.
Пока они говорили, толпа молчала, внимала старикам в белых мантиях, а Роберт не сводил глаз с Рорна. Тот развалился на троне, подпер рукой подбородок и ухмыльнулся, когда встретился с ним взглядом. Ему по душе все, что здесь происходит.
Тем временем рыцари спустились с помоста и растворились в толпе. Тем лучше. На эшафоте остались два стражника с копьями и Капир с огромным мечом в руке. Но на Роберте кольчуга и нагрудник, а на тюремщике простой овчинный жилет. Двуручный меч его не спасет. Головы им рубить хорошо - да и то требуется недюжая сила и мастерство - а вот в бою с таким управиться не каждому под силу.
- Эх, жаль, что ты за жизнь никакими владениями не разжился, - произнес Капир и с размаху ударил мечом по щиту, отчего тот раскололся пополам. - Вот и все, теперь ты не рыцарь, а скоро будешь и не жилец. - Он сплюнул под ноги и приблизился к Роберту.
- Когда ты сдохнешь, я не буду сжигать твое тело, чтобы душа твоя не вознеслась к богам и не продолжила битву с демонами в их чертогах. - Роберт почувствовал его зловонное дыхание. - Боги обойдутся без тебя. А я... я насажу твою голову на пику, а остальное брошу собакам. - Тюремщик осклабился, обнажив гнилые зубы. - Не забывай приходить к своему дружку Виллему по ночам, он любит разговаривать с призраками.
Роберт пошатал меч в ножнах. Лучшего момента может не представиться. Он скользнул взглядом по судейской трибуне, стражникам на городской стене, рыцарям у южных ворот и остановил взор на человеке в серой хламиде с поднятым капюшоном, который направлялся к помосту, расталкивая недовольных людей.
Когда незнакомец вышел вперед, он извлек из-под складок одежды легкий арбалет, прицелился и выстрелил. Стрела просвистела рядом с Робертом, едва не чиркнув его по щеке, и вонзилась Капиру в грудь. Тюремщик грохнулся на дощатый настил. Стражники рванули к Роберту, выставив вперед копья, но их остановили стрелы, выпущенные откуда-то из толпы.
Обнажив меч, Роберт сбежал с трибуны и опрометью кинулся через площадь к коновязи. Южные ворота все еще открыты, но без лошади далеко не уйти. Он заметил, как стражники упали со стен, сраженные стрелами, как рыцари и оруженосцы высыпали на площадь верхом на боевых конях, в доспехах и с мечами в руках и как на них накинулись вооруженные топорами, молотами и мечами люди в неприметных балахонах и плащах. Простые жители с криками разбегались кто куда как тараканы при дневном свете. Люди хватали детей на руки, толкались, падали в грязь и больше не поднимались, сраженные случайными стрелами и затоптанные обезумевшей толпой.
Роберт добрался до лавки бакалейщика у края площади, когда перед ним возник всклокоченный и запыхавшийся Гловер Тарг с окровавленным клинком в одной руке и щитом с изображением черной летучей мыши в другой. Рыцарь застыл в ожидании, тяжело дыша, поэтому Роберт напал первым. Гловер отразил выпад щитом и рубанул сверху вниз. Сталь заскрежетала о сталь.
В отличие от Роберта рыцарь был молод и силен. Он наносил быстрые размашистые удары, не подпускал близко к себе, а все встречные атаки глушил щитом. Что же с ним делать? Заточение отняло слишком много сил. Победить сира Гловера можно, но лишь заставив ошибиться и открыться для удара, но времени на это не было. Неважно кто напал на город, неважно кто победит в этой битве, убийца короля станет желанным трофеем для всех, и скоро его хватятся.
Гловер Тарг нанес очередной удар, но на этот раз Роберт не стал его отражать, а ушел вправо, позволив стали утонуть в грязи. Он схватил меч двумя руками и что было мочи ударил рыцаря по ногам, разрубив кольчужные ноговицы и разрезав плоть до кости.
Добивать рыцаря Роберт не стал, у него не было на это ни времени, ни желания. Вот если бы ему подвернулся лорд Рорн, тогда другой разговор, но лорденыш уже, скорее всего, либо мертв, либо сбежал за высокие стены отцовского замка.
Полудохлая кобыла, привязанная к коновязи, оказалась без глаза и такой худой, что Роберт мог сосчитать ее ребра. Когда он запрыгнул в седло, отяжеленный вареной кожей, кольчугой и нагрудником, то подумал, что лошадь испустит дух прямо под ним, но, к счастью, ошибся.
Он пришпорил кобылу каблуками, направил к воротам, где шел бой между стражниками и воинами в балахонах, но через мгновенье натянул поводья. Дорогу преградили тяжеловооруженные конные рыцари с гербом лорда Вартиса на сюрко и шестифутовыми копьями в руках. Путь через южные ворота закрыт, но, если повезет, северные могут все еще оставаться открытыми.