Лошадь фыркала, мотала головой, но подчинялась. Роберт повернул назад и поскакал по той самой улице, что привела его утром на площадь. Завидев впереди стражников, бегущих навстречу, он обнажил меч. Когда приблизился достаточно близко, он рубанул одному из них по лицу, превратив его в кровавое месиво. Второй успел выставить копье и вспороть брюхо кобыле, отчего та с диким ржанием повалилась на землю и сбросила Роберта из седла.
Боль пронзила правую ногу, ту, что Роберт подвернул, когда бежал из замка по подземному ходу. Земля завращалась, в глазах на мгновенье потемнело, а в висок начало стучать. Укушенный поганой крысой палец пульсировал, напоминая о себе и о долгих днях, проведенных в темнице. Когда он успел так ослабеть? Неужели несколько недель в заточении превратили его в жалкого доходягу, способного лишь на то, чтобы спокойно умереть от застарелых ран? Нет.
Роберт погрузил руку в грязь, крепко обхватил скользкий эфес, встал на колено и медленно распрямился. Стражник, убивший его лошадь, сломал об нее копье, но у него все еще висел на поясе меч. Даже короткий, не выкованный в замке, покрытый пятнами ржавчины, он оставался мечом - смертоносным оружием в верных руках.
- Ну, давай, - произнес Роберт и описал клинком в воздухе круг.
Стражник не торопился нападать. Это был один из горожан, нанятых на службу, облаченный в островерхий полушлем, старую кольчугу и изъеденный молью плащ, с большущими ручищами, бычьими плечами и вытянутым лицом, искаженным гримасой ужаса. Его руки дрожали, и он постоянно перекладывал меч из одной в другую. Его убийство не сделает чести, но он стоял у Роберта на пути.
Наконец, стражник решился на атаку. Он занес меч, в три скачка сократил расстояние, но нанести удар не успел. Из его груди выросла стрела, затем еще одна, и он рухнул в грязь.
Из переулков высыпала дюжина людей в балахонах и с арбалетами в руках, нацеленных на Роберта. Они обступили его неплотным кольцом, пряча лица под капюшонами и держа пальцы на спуске.
- Этого берем с собой, - сказал один из них низким, глубоким голосом.
Роберт крепче сжал рукоять меча.
- Кто вы такие и что вам от меня надо? - спросил он. Через мгновенье почувствовал боль в затылке, и мир в глазах почернел.
Глава 14 (Аран)
Когда солнце скатилось за горизонт, окрасив небо на западе багрянцем, Аран снял с костра зажаренного до хрустящей корочки зайца и разрезал его пополам кинжалом, взятым у мертвого рыцаря у «Золотой короны». Протянул половину сиру Эдмору Риту, что сидел напротив, и вгрызся в горячее мясо.
- Ничего вкуснее не пробовал, - произнес рыцарь, обгладывая кости и слизывая жир с пальцев. - Подай-ка вина, в сумке должно быть.
Аран передал рыцарю почти пустой винный мех и подкинул в костер последнюю хворостину. Дождя не было уже два дня, но ветки на земле еще не успели просохнуть. От полусырых больше дыма, чем огня, но на большее рассчитывать не приходилось. Ночи становились длиннее и холоднее, промозглый ветер заставлял сильнее кутаться в плащ и беречь спасительное тепло. Собранного хвороста, коры и щепы с трухлявых пней хватало от силы до полуночи, и когда огонь угасал, становилось не до сна.
- Я бы сейчас целого дарса съел, - сказал сир Эдмор и бросил пустой мех на землю. - Эти твари водятся в Красном лесу недалеко от Дарима. Я хоть и сам родом из тех краев, но ни одну не видал воочию. - Рыцарь дотронулся до правого бока и скривился от боли.
Все еще не затянулась, догадался Аран. Хоть он и вытащил арбалетный болт, промыл рану кипящим вином и прижег раскаленным железом.
- Их нельзя есть, у них отравленное мясо, - объяснил Аран. - Оно горькое на вкус и воняет мочой. - Он покопался в седельных сумках и достал кусок льняной ткани. - Вам стоит снять кольчугу, сир. И надо бы поменять повязку.
- Я в порядке, - простонал рыцарь. - Мои доспехи останутся на мне. Они спасали мою шкуру уже не раз. А повязка... старая еще сгодится. Как только доберемся до Рокшира, мейгун Сигерн поставит меня на ноги за день.
До города путь не близкий. На верховых лошадях скакать два полных дня, но у них была лишь одна чахлая кобыла на двоих, с дороги пришлось сойти, чтобы не попасться людям однорукого, а лесная тропа змеилась вдоль тракта, то приближаясь к нему вплотную, то удаляясь на милю в чащу. Прошло уже три дня с тех пор, как Аран и сир Эдмор покинули развалины постоялого двора, но за это время они не осилили и половину пути до Рокшира.