От размышлений принцессу отвлекла Ингерн, ворвавшаяся в комнату, словно ураган. Вместе с ней вернулись и горничные с полным подносом медовых сот, фруктов и сыра. Оливия съела немного фиников под россказни дочери королевского советника, переоделась в строгое шелковое платье, намедни присланное королевой, и хотела прогуляться по саду, но у Ингерн были другие планы.
Больше часа они блуждали по замку, то спускаясь по лестницам в мрачные подвалы, где кроме сырости и крыс ничего не водилось, то поднимаясь на самый верх Колокольной и Смотровой башен, не единожды пересекали двор, где доблестные рыцари в сверкающих на солнце доспехах сражались на мечах и упражнялись с квинтиной. У Оливии болели ноги от подъема по бесконечным ступеням, да и игра, затеянная Ингерн, ей порядком надоела.
- Почти пришли, - в который раз говорила Ингерн. - Ты, кстати, знаешь, кто победил на турнире? Сир Эдвард Саттон. У него черный диск солнца на гербе.
- Сир Амери не пострадал? - поинтересовалась принцесса, вспомнив, как Виноградный рыцарь вылетел из седла после того, как брат королевы угодил копьем в его коня. - С ним все в порядке?
- Лучше не бывает, - усмехнулась Ингерн. - Он дошел до финала, но проиграл по очкам. Но за второе место король тоже назначил неплохую награду - триста золотых монет.
Они прошли через узкий арочный проем, мимо городских стражников с копьями, спустились по мраморной лестнице и вновь очутились во дворе, в Летнем саду. Шум и гомон города остался позади, а вокруг выросли пестрые клумбы с цветами разных оттенков, карликовые деревья, посаженные вдоль мощеной белым камнем извилистой дорожке. Они сохранили зеленые одежды, несмотря на позднюю осень.
Оливия вслед за Ингерн пересекла сад, прошла по короткому тоннелю, образованному раскидистыми кронами вязов, свернула в переулок между высокой круглой башней и покосившимися приземистыми строениями и остановилась у массивной двери, окованной железом.
- Помоги мне, - произнесла Ингерн и потянула за кольцо.
Дверь отворилась с громким скрипом, и взору открылся длинный коридор, освещенный редкими чадящими факелами, пристроенными в железные кольца на стенах.
- Пойдем, - произнесла дочь королевского советника и шагнула в темноту.
- Стой, что ты делаешь? - Принцессе следовало бы вернуться в замок, где уже должны были накрыть столы к обеду, но она просто не могла бросить Ингерн на произвол судьбы.
Оливия последовала за ней, с опаской озираясь на черные арочные проемы и узкие ответвления. Когда глаза привыкли к темноте, она разглядела на стенах поблекшие гобелены, настолько древние, что узоры на них стерло время.
- Что это за место? - поинтересовалась принцесса, стараясь говорить шепотом.
- Это старая часть замка, - ответила Ингерн, и слова ее эхом отразились от стен. Она вытащила факел из гнезда. - Сюда можно попасть и иными путями, но я знаю только этот.
- Что мы здесь делаем?
- Ищем комнату Первого мейгуна. Слепая Гунна рассказывала, что она сокрыта где-то в подземельях замка.
Оливия не поверила своим ушам. Неужели она потратила полдня впустую, гоняясь за призраками из сказок? Слепой Гунне больше сотни лет, она была уже старой, когда принцесса появилась на свет. Говаривали, что ее муж владел землями на севере Риллиона, и когда узнал о страшной болезни жены, то сбросился с обрыва. Боги забрали у Гунны зрение, способность ходить и рожать детей, но взамен даровали долгую жизнь. Королева называла это не даром, а проклятием, но Оливия не разделяла этого мнения.
- Поверить не могу, что ты затащила меня сюда ради какой-то придуманной комнаты.
- Она не придуманная, - возмутилась Ингерн. - Про Первого мейгуна знают многие. Он прибыл на Три Острова вместе с Норманом Завоевателем и с помощью магии и волшебных зелий обратил войско короля варваров в бегство. Лишь поэтому остров Аркадин пал так быстро. В своей комнате он хранил тайные свитки и зачарованные фолианты, где описывались страшные заклинания.
Дочь королевского советника очертила факелом в воздухе полукруг. Огонь выхватил из тьмы силуэт витой лестницы, уводящей вниз.
- Ты же не собираешься идти туда? - спросила Оливия, но Ингерн ее не услышала.
Подобрав юбки, принцесса осторожно спускалась по ветхим и узким ступеням, вырезанным в камне и довольно хорошо сохранившимся. С каждым шагом становилось все холоднее, и легкое шелковое платьице, что было надето на Оливии, не могло удержать спасительное тепло. Она крупно вздрогнула, когда коснулась рукой холодной, влажной стены и пожалела, что оставила шерстяной плащ в комнате.