О, даже сейчас, сидя в тесной душной лаборатории, я чувствую, как отчаянно колотится мое сердце, как убыстряет свой бег кровь в венах, как краски мира становятся ярче и насыщеннее. Только представьте, что же я ощутил в тот момент!
«Договорились, Джо? – повторила Эмили свой вопрос. – Ты пойдешь со мной на выпускной? Ты будешь моим спутником там, на балу?»
Стыдно писать о том, что произошло дальше, потому что я упал в обморок. Да-да, в тот момент, когда меня впервые поцеловала девушка, я потерял сознание и пробыл в обмороке около трех минут. В чувства меня привела Эмили, вбрызнув мне в лицо водой. Я открыл глаза, но все равно чувствовал слабость и усиленное сердцебиение. «Мой дорогой Джо, какой же ты милый!» – сказала тогда Эмили с нежностью и легкой грустью.
В тот день мы не занимались наукой, Эмили ушла, чтобы дать мне отдохнуть. Надо ли писать, что в ту ночь я так и не уснул – все думал о том, как быть дальше. Меня раскачивало, словно маятник, бросая то в одну, то в другую сторону: то я решал навсегда покончить с Эмили, разорвать все отношения, написать ей письмо и в жесткой форме расставить все точки над «i» (выражать свои мысли в устной форме я опасался, так как мог упасть в очередной обморок). Но уже через несколько минут я начинал думать по-другому: если она призналась мне в том, что смеялась надо мной, а затем пригласила на бал (к моему стыду, это должен был сделать я, а не она), то, значит, я ей небезразличен. Она позвала меня, и я должен использовать свой шанс. Если принимать меня за «х», а Дикента за «у», не спешите ставить знак неравенства. В этом уравнении у нас с ним равные шансы. Еще неизвестно, кому достанется Эмили! В конце концов, проворочавшись всю ночь, я решил, что должен бороться. Я с детства тренировал свой мозг и накапливал познания, но забыл о силе воли и благовидной упаковке этого выдающегося ума, то есть о красоте своего тела.
Наутро я занялся тем, что обшарил все близлежащие магазины, чтобы купить хоть что-то достойное для бала. Изначально, до приглашения Эмили, я не собирался туда идти, считая танцульки глупостью, детской шалостью, да и средств на развлечения у меня явно не хватало. Но теперь я взглянул на бал иначе: нет, это не дурацкая тусовка. Бал даст возможность добиться своей цели – в данном случае завоевать внимание и симпатию Эмили. Она оценит, что я для нее сделал!
Однако, пробежавшись по бутикам, я понял: все не так-то просто. Для того чтобы одеться и выглядеть более-менее прилично, требовалась немалая сумма, которой у меня не было. Вместе с тем до выпускного оставалось чуть меньше месяца – я еще мог заработать. И тогда, примчавшись домой, я кинулся искать работу. В Интернете ее оказалось немало: написание рефератов и курсовых, дипломных и преддипломных, решение сложных задач и прочее. Для моего уровня все это было ерундой, но на эту ерунду требовалось время, а все мои дневные свободные часы заполняла подготовка к вступительным экзаменам и обучение Эмили. Да, ситуация была еще та, но я все равно ответил на несколько объявлений, решив, что стану работать по ночам. Я ничего не говорил Эмили, она, кстати, тему бала тоже не затрагивала. Мне казалось, мы понимаем друг друга подсознательно и стараемся не стеснять. «Она наверняка думает, что я снова могу упасть в обморок», – предполагал я и молчал о том, что не сплю ночами, решая дурацкие чужие уравнения.
Вскоре Эмили стала что-то подозревать. Она была так мила, так внимательна ко мне! «У тебя вид не очень, – заметила она как-то. – Ты хорошо себя чувствуешь?» – «Я? Я… да…» – замялся я в ответ и отвернулся, стараясь не покраснеть. «Ты должен себя беречь, Джонни! – улыбнулась Эмили. – Я уверена, ты еще покоришь свои вершины». Теперь, спустя несколько лет, я стал воспринимать эти слова иначе. Возможно, она имела в виду мое профессиональное будущее, а может, вообще нечто другое. Но тогда… тогда я почему-то во всем видел ее, все слова воспринимал только на ее счет. То есть я думал, что вершина – это она, Эмили, и она сама заранее обещает мне победу. Как же все было глупо!
Наконец, я скопил достаточную сумму и купил фрак. Каким же я был идиотом! Надо было выбрать джинсы и какую-нибудь щегольскую рубашку на манер тех, что носит Дикент. От его пижонского прикида меня тошнило, но надо было все же перебороть себя и одеться именно так. Но я решил поступить по-своему: я оделся, словно на вечер оперной музыки, и был осмеян еще на подходе к колледжу. Чем ближе пробирался я ко входу в заведение сквозь эту шумную разряженную толпу, тем больше смешков слышал в свой адрес: эти глупые лузеры оборачивались, тыкали в меня пальцем, сгибались от хохота, свистели и что-то кричали вдогонку.