К его удивлению, леди Грэмптон от этих слов не упала в обморок, а пришла в полнейший восторг.
– Ого! – вскричала она, бросая картофелину в котёл, – ты хочешь быть девушкой? Любопытно! И как же тебя зовут, красотка моя? Видимо, Эльмира? Отлично! Тогда моё имя – Джон! Раздевайся, шлюха! Я сейчас буду тебя насиловать.
– Ночью, ночью! – поторопился вскочить Клермон, чтобы усадить вскочившую фантазёрку, – чёрт с тобой – приходи, когда все улягутся, кроме вахтенных! Не сейчас.
Но леди Джоанна сразу не успокоилась, и ему пришлось опять взять половник. Тогда пылкая шотландка мигом уселась. Не то вздохнув, не то застонав, она взяла следующую картофелину и нож.
– Чем занят сейчас капитан? – поинтересовался Клермон, хрустя сухарём.
– Вычисляет курс, – был ответ.
– И как мы пойдём к Тихому океану? Южно-Китайским морем или южнее, между Индонезией и Австралией?
Клермон задал этот вопрос, чтоб блеснуть познаниями, полученными в беседах с Дэнисеном. Но леди Джоанна всё поняла по-своему.
– Для девчонки ты слишком уж хорошо знаешь географию! – заявила она, – нет, ты не девчонка. Я тебя поняла. Ты мне намекнул, что я должна стать мальчишкой. Твоим мальчишкой. Ну, хорошо! Так и быть. Мне будет, наверное, очень больно. Но я согласна.
– Иди ты к чёрту! – взвизгнул Клермон и вскочил, – как я от тебя устал! Чтоб ты провалилась! Тридцатилетние проститутки в Венсене и на Монмартре – просто монахини, если сравнивать их с тобой! Когда эта чёртова каша сварится, жарь картошку с луком для капитана и Эдвардса!
Дав такую команду, вспыльчивый кок покинул свой камбуз и побежал к пятерым мальчишкам, которые разлеглись на корме в неприличном виде, подставив голые спины солнцу. Клермон улёгся между Джонатаном и Энди. От злости он весь дрожал.
– Клермон, раздевайся, – предложил Том, – чего ты, дурак, стесняешься? Девка, что ли?
– Сам ты дурак! – простонал Клермон, – все вы дураки! Отстаньте, отстаньте!
И он внезапно заплакал, роняя слёзы на палубу и повизгивая. Никто ничего не понял, но все сразу взялись его утешать, а дурака Тома чуть не убили. Из-за растерянности и глупости прозвучало столько ужаснейшей ерунды, что Клермон вскочил и стал реветь стоя. Том очень сильно старался загладить свою вину. Он сбегал без штанов в камбуз, весьма обрадовав своим видом леди Джоанну, и принёс плаксе ковш холодной воды. А дальше произошла совсем уже непонятная вещь.
– Собор Нотр-Дам! – завопил Клермон, сделав два глотка и отдав ковш Стивену, – да, он там! Смотрите, смотрите!
И он застыл, указывая рукою на горизонт. Глаза его были странными. Все матросы раскрыли рты.
– Да ей просто солнце голову напекло! – догадался Роберт. Забрав у Стивена ковш, он выплеснул воду на голову Клермону. Тот мигом пришёл в себя и вспомнил о деле, которое привело его на корму. Вновь горизонтально расположившись на палубе и велев матросам лечь рядом, он им сказал:
– Господа! Эта обезумевшая шотландская шлюха мне надоела. Кто из вас может заняться ею от своего собственного имени, чтоб она влюбилась в него?
Пятеро парней взволнованно заворочались, но сию же минуту скисли. Если бы среди них был Сэмми, он бы не скис, так как его голову напекала даже луна. Но он находился где-то внизу.
– Это дело сложное, – сказал Джонатан, – капитан к ней неровно дышит. К тебе-то он её не ревнует по вполне ясной причине, но если кто-то ещё решит к ней пристроиться, капитан ему свернёт шею.
– Что за наглец этот капитан! – возмутился Стивен, – наверняка он взял с неё кучу денег! Зачем ему ещё что-то в тридцать два года?
– Некоторым всё нужно и в тридцать пять, – усмехнулся Том, – и я тоже в толк не возьму, зачем! Об этом Клермона надо спросить.
– Дураки, заткнитесь! – вскричал Клермон, – я ведь вам сказал, что дело серьёзное! Мне сейчас пришлось ей пообещать, что я её впущу в камбуз сегодня ночью!
Мальчики разом издали весёлый возглас. Потом задумались. Тут на верхнюю палубу вышел Эдвардс. Подойдя к Дэнисену, он что-то ему сказал, слегка повернув штурвал, затем поглядел на валяющихся матросов и вновь исчез, спустившись по трапу. Он был опять немножко навеселе.
– Раз идиот Энди всю эту кашу в Индии заварил, то пусть он её и жрёт, – резонно заметил Роберт, – однако, если так пойдёт дальше, друг мой Клермон, то тебе придётся на ней жениться. Ты ещё, чего доброго, станешь герцогом!
– И возьмёшь на работу Энди, – прибавил Джонатан, – трубочистом. Он будет чистить трубу, по вине которой крыша течёт.
Вдоволь посмеявшись над грубой шуткой, все стали ждать, что скажет сам Энди, который лежал ничком. Палящее солнце его маленько сморило.