– Но он написал об этом в самом конце письма! Вы можете прочитать хотя бы конец?
Шотландка вздохнула.
– Ну, хорошо. Прочтите мне его сами.
– Сейчас темно, леди Грэмптон. Я вам прочту его днём.
– Ладно, днём так днём, – безучастно бросила англичанка, – но я не стану слушать всю эту писанину, наверняка пропитанную слезами. Если хотите, перескажите мне ещё раз своими словами то, что он написал. Обещаю выслушать. Ну а если это вам неугодно – идите спать. Для меня нет разницы, дожидаться дня в одиночестве или с вами.
– Ради всего святого, миледи, только без одолжений! – вскипела Клер, – я не понимаю, зачем я всё это делаю вообще! Клянусь вам – я лишь отчасти виновна в том, что произошло. И вы это понимаете.
– Понимаю. И не виню даже тех, кто виновен больше. Я им немного даже и благодарна. Пожалуйста, говорите, мадемуазель! Ведь я вас согласна слушать.
– Благодарю, – отозвалась Клер и вдруг глубоко задумалась. Странно – она не знала, с чего начать. Час назад всё было гораздо проще. Тогда она ни о чём не думала, а сейчас отчётливо понимала, что это будет самый последний шанс что-то всколыхнуть в душе леди Грэмптон. Если чего-то ещё и ждёт от неё, от Клер, человек, которого она любит, то только этого. Только этим сможет она хоть как-то загладить свою вину перед ним и перед его возлюбленной. Клер взглянула на звёзды, как будто те могли ей что-нибудь посоветовать. Млечный Путь её вдруг заворожил, как ни разу в жизни. Он точно ей что-то предвещал. Но вместо него подала вдруг голос леди Джоанна:
– Ну, говорите! Итак, два года назад де Шонтлен был в Индии, где его полюбила храмовая танцовщица, девадаси. Это я уловила. Что произошло дальше?
– Она его привела в свой храм, который находится близ дороги в сторону Патны, и показала чашу, – начала Клер, устало моргая, – её держал на своей ладони мраморный Вишну, хранитель звёзд и планет. Девушка сказала, что, согласно преданию, около полутора тысяч лет назад этот небольшой сосуд принёс в Индию ученик распятого иудея. Де Шонтлен усомнился в том, что это и есть Грааль, но храмовая танцовщица поклялась, что один раз в год – иногда в апреле, иногда в мае, чаша волшебным образом наполняется свежей кровью, которая через сорок дней пропадает.
– Да знаю я этих девадаси, они все лгуньи и проститутки, – с брезгливостью перебила леди Джоанна, – но продолжайте. Святой Грааль – это ведь та самая чаша, к которой на тайной вечере приложился Христос и которую Иосиф Аримафейский наполнил кровью Его, стекавшей с креста?
– Да, именно так, – подтвердила Клер, – принято считать, что Святой Грааль даст вечную жизнь тому, кто им завладеет. Но де Шонтлен завладеть им не пожелал, ибо он – не вор, в отличие от меня. Зато он дождался Пасхи, которая наступила через неделю, и, исполняя заповедь Иисуса, сделал из чаши маленький глоток крови, поскольку та действительно появилась в ней.
– Вне всяких сомнений – благодаря храмовым жрецам, – опять перебила леди Джоанна, – этих плутов я также хорошо знаю. Они решили продать дураку-французу обыкновенную чашу, выдав её за Святой Грааль. Для этого подослали к нему танцовщицу с глупой сказкой.
– Очень возможно. Но господин де Шонтлен дураком-то не был и допускал, что его хотят обмануть. Именно поэтому он и предложил вам проверить подлинность этой величайшей святыни.
– Проверить? Мне? Каким образом?
– Вот как раз об этом я и прочту вам в конце письма.
Резкий порыв ветра покрыл морскую поверхность рябью и оживил паруса. Они с хлопком выгнулись, и корабль пошёл быстрее, чуть накренившись на левый борт. Из кубрика вышел Роберт с полупустой бутылкой портвейна. Он постоял на палубе, озираясь по сторонам, а затем направился почти через весь корабль к Дэнисену. Они что-то обсудили и выпили по глотку вина, после чего Роберт швырнул пустую бутылку в море и пошёл спать.
– Я так понимаю, де Шонтлен счёл моё появление в Индии знаком свыше? – предположила леди Джоанна, – он указал мне в письме, как найти этот самый храм, чтоб я взяла чашу и обрела бессмертие? Но вы сделали это раньше меня, сперва прочитав письмо, адресованное не вам, затем украв чашу? От всей души поздравляю, моя красавица! И, конечно, желаю вам безоблачной вечности.
– Да, я прочитала это письмо, нашла этот храм и украла чашу, – призналась Клер, – она теперь в камбузе, под моими вещами, на самом дне моего красивого сундучка. И я вам сейчас её принесу. Эта вещь по праву принадлежит только вам одной.
С этими словами Клер сделала движение, чтобы встать.