– В нём – пятьдесят гиней, – пояснил ван Страттен, – это ваша доля вознаграждения от миледи Грэмптон. Я вам хотел вручить их на берегу, чтоб вы здесь не перерезались из-за золота, но уж если вам так не терпится это сделать, то дьявол с вами – возьмите и поделите их! Долю Хьюберта передайте его родным.
– А я бы и не подумал передавать, – поморщился Эдвардс и положил руки на стол, – ведь этот молодчик был подстрекателем и пиратом, в чём сам сейчас с гордостью признался. Возьмите деньги, Гастон!
Сделав шаг вперёд, боцман наклонился и подобрал кошелёк. Клер, выпрямив ноги, вышла из своей лужи, которая утекала в щель между половицами, нанося ущерб торговому грузу в трюме. Никаких признаков смущения на лице у девушки не было. Все матросы, как по команде, стали смотреть на неё, будто лишь она одна могла повлиять на дальнейший ход всех событий.
– Мы поплывём во Францию, – продолжал капитан, опять сев на стул, – вот эти две девушки, находящиеся сейчас под этим столом, подтвердят властям, что миледи Грэмптон, нарушив строгий запрет капитана, вышла на палубу во время сильнейшей бури, и её смыло за борт волной. Прошение леди Грэмптон взять её на корабль – у меня в кармане. Так что, нам плыть на Тортугу незачем, господа. Вы со мной согласны?
– Вы, как всегда, очень убедительны, капитан, – пробормотал Дэнисен, переглядываясь с товарищами, – ведь эти две дамы также весьма знатны, поэтому их слова вызовут доверие. Мы согласны.
– Вот и отлично. Тогда берите-ка эту падаль вместе с её мозгами и выметайтесь на палубу! Труп предателя бросьте в море, а Тому дайте по шее – он накренил корабль на правый борт без всякой необходимости. Вынесите кливер налево, отдайте тали фок-гика и переложите гик.
– Всё будет исполнено, сэр, – пообещал боцман. Он открыл дверь. Четверо матросов, взяв тело Хьюберта, торопливо освободили кают-компанию от него. Вслед за ними вышли и все другие матросы с боцманом.
Лишь тогда Элен и Софи решились покинуть своё убежище. Но садиться они не стали, категорически заявив, что их аппетит испорчен.
– Ещё бы! Ведь вы за час съели столько же, сколько я съедаю за месяц, – хмыкнула Клер, – а выпили больше, чем капитан и господин Эдвардс!
– Надеюсь, что мы не уснём теперь так же крепко, как матрос Хьюберт, – вздохнула мадемуазель Софи, с брезгливостью поглядев на кровь и что-то ещё, темневшее на полу, – как вам повезло, мадемуазель Клер! Ведь так вас зовут, не правда ли? Так вот, вам невероятным образом повезло, что здесь нет ковра. Ведь вы бы его замучились отчищать!
– Когда-то он был, – отозвалась Клер, уже выходя из кают-компании, – я не поленилась его убрать как раз потому, что мне было лень вечно с ним возиться. Этот ковёр всегда обсвинячивали ужасно!
– И занималась этим как раз мадемуазель Клер, когда выпивала слишком большую порцию виски, – заметил Эдвардс, а капитан промолчал.
Когда Клер взошла на верхнюю палубу, ветер растрепал её волосы, задрал юбку. Стояли сумерки. Океан кругом волновался. Белые гребни мчались за кораблём бесчисленными и шумными полчищами. Матросы возились с хлопающими, надутыми парусами, пытаясь взять на них рифы.
– Будет ли шторм? – обратилась Клер к забрызганному водой Дэнисену, который выбирал грота-шкот.
– Совсем небольшой, – ответил матрос, ловко закрепляя канат на штаге замысловатым узлом, – слабее того, что так тебя напугал около Австралии. Томми, руля под ветер! Круто клади, не бойся! Вот так, отлично.
– А откуда ты знаешь? – спросила девушка, когда Том исполнил команду, благодаря чему корабль преодолел сильный крен к подветренной стороне.
– От барометра. Ну а если серьёзно – дьявол раздваиваться не может, и он сегодня – не в ветре, а в капитане ван Страттене. Ты смотрела ему в глаза?
– Дэнисен, только не рассказывай мне про его глаза! Я столько на них смотрела, что уже больше видеть их не могу.
– Поэтому ты и не замечаешь главного. Он напуган, и он ещё пролил кровь. Держись от него подальше, моя красотка.
В камбузе Клер открыла свой сундучок, который стоял близ шкафа с посудой, и вынула из него совсем небольшой предмет, завёрнутый в тряпку. При помощи кочерги она пропихнула этот предмет глубоко под печку – как можно глубже, чтобы его никто никогда не смог обнаружить. На это можно было рассчитывать – ведь чугунная печка, являясь самым надёжным и долговечным предметом на корабле, была привинчена к полу крепко, через сквозные отверстия в нём и в ней. Выкатиться этот предмет из-под печки также не мог ни при какой качке, так как его пришлось впихивать туда с огромным усилием. Распрямившись, Клер взяла тряпку и побежала к трапу кают-компании со всех ног, потому что ветер обдавал брызгами.