Выбрать главу

– Романтическое, – настаивал нежный голос мадемуазель Элен, – но только не слишком быстрое!

– Да, да, да, не то мы собьёмся с ритма, – досадливо объяснила мадемуазель Софи, которая как раз пятку и щекотала. Стивен и Энди лежали, кажется, на полу. Вряд ли они были одеты, так как близняшки были обнажены. Клер это определила, тронув рукой Элен, а ногой – Софи. Затем, взяв гитару, она подумала, что играть, и стала импровизировать. На полу началась возня, да ещё какая!

Корабль плавно взмывал на волны и опускался. Слушая ахи, вздохи и крики, Клер раздражённо перебирала струны гитары. Потом ей всё это надоело. Бросив гитару на одеяло, она соскочила с койки, прошлась голыми ногами прямо по голым телам, которые пискнули, и, хватаясь за стены, перебралась в каюту леди Джоанны. Там, к счастью, не было никого. Полностью раздевшись, Клер улеглась в мягкую постель. Прежде чем уснуть, она долго плакала.

Глава восемнадцатая

Правила приличия

«Летучий Голландец» двигался на юго-восток несколько быстрее, чем предполагал Энди. Благодаря северному ветру, который не унимался, а иногда даже и крепчал, корабль каждые сутки проходил более двухсот миль и за полторы недели покрыл огромное расстояние. Эти дни ван Страттен продолжал пить, матросы – возиться с туго надутыми парусами, Эдвардс – читать, близняшки – картёжничать. Стивен часто поглядывал за корму. Как-то он заметил вдалеке парус. Все всполошились. За бригом шёл большой испанский корабль. Он его преследовал двое суток, потом исчез. Сэмми, Том и Эдвардс предположили, что это были пираты, заметившие с другой стороны другую добычу.

Клер, когда не была занята на камбузе, постоянно спала в каюте блондинок. Ей очень нравилось сквозь сон слушать их болтовню с матросами, но когда задували свечи, она вставала и уходила. От постоянной качки устали все. Клер – особенно. Ведь она уже не могла по ночам заниматься своим излюбленным делом – шляться по палубе, потому что ветер пронизывал до костей. Иногда лил дождь. Из-за постоянных дневных хождений между кают-компанией, камбузом и матросским кубриком она здорово простудилась. Её одолевал кашель. Но о постельном режиме, конечно, никакой речи быть не могло.

Только на одиннадцатые сутки возникло смутное ощущение, что погода пошла на лад. Очень смутное, потому что ветер значительно не ослаб, и только один луч солнца, насквозь проткнув сизую угрюмую пелену, взыграл на волнах. Вскоре он пропал.

– Кажется, до самого мыса Горн придётся нам хвататься руками за переборки, – заметил Дэнисен, встав к штурвалу перед полуднем, – а там, боюсь – и за потолок!

– Я до потолка руками не дотянусь, – пошутила Клер, которая уступала ростом лишь одному капитану. Болтая с Дэнисеном, она улыбалась ему посиневшим ртом, кутаясь в матросскую курточку. То, что климат был уже далеко не экваториальный, чувствовалось даже и в промежутках между порывами ветра. Из всей команды одна лишь Клер продолжала быть босиком – на всём корабле не нашлось пары башмаков для неё. Элен и Софи отказывались на время дать ей свои. Как будто она могла снести их в ломбард и пойти в кабак! Загадочные и странные они были, эти две девушки. Впрочем, к Клер они относились с гораздо большей нежностью, чем друг к дружке. Раз в два – три дня у них, например, начиналась драка из-за какой-нибудь ерунды. Тогда капитан звал Клер, и та прибегала с Робертом, потому что его скандальные барышни уважали и всегда слушались.

Стоять голыми ногами на мокрой палубе было холодно. Мимо шли три приятеля – Стивен, Энди и Том, которые слезли с вант, где ставили паруса под ветер. Услышав то, что сказала Клер, они, как обычно, подняли её на смех.

– В проливе Дрейка ты без труда достанешь до потолка и пятками, и башкой, и задницей! – вскричал Стивен, а Том прибавил:

– Там будет весело. Но не бойся, корабль выдержит.

– Башка – вряд ли, – не обошёлся без ядовитой гнусности Энди, после чего все трое направились к носу судна, чтоб натянуть кливер-шкоты. Клер, с презрением поглядев им вслед, зашлёпала в камбуз. Там она обнаружила, открыв ящик, что у неё угля почти не осталось. Пришлось просить Роберта и Джонатана, которые убирали рифы на стакселях, сходить в трюм за очередным мешком. Когда эта просьба была исполнена, Клер как можно плотнее закрыла дверь, растопила печку и села чистить картофель. Вскоре от печки повалил жар, и на Клер напал болезненный приступ кашля.