Фома поработил всех, ему поют гимны, а после смерти ставят памятник из белого мрамора.
Аморализм и жажда власти — вот основные черты, объединяющие двух главных героев сибирских повестей — Москалеву и Фому.
Очень удобно такие люди чувствуют себя в среде деликатных и благородных. Для Москалевой такой среды не нашлось. Фома попал как раз в такую. Он имеет дело с добрым, деликатнейшим, до предела великодушным помещиком Ростаневым.
Ростанев постоянно преувеличивает добро в других и зло в себе. Даже Фому он пытается представить как благороднейшего человека. Считает, что плохое в Фоме от среды, и «надо кротостью уврачевать его раны, восстановить его, примирить его с человечеством» [3, 15]. Он считает, что должен быть деликатным с Фомой еще и потому, что Фома живет на его хлебах, а обидеть человека одолженного никак нельзя. Ростанев ждет от Фомы высшего благородства, когда тот «засияет как перл».
Не дождался. Попал под полную власть Фомы. Не исправил Фому. Того исправила могила. Безмерная доброта Ростанева привела к злу — позволила Фоме поработить село Степанчиково.
В «Дядюшкином сне» благородным человеком показан учитель Вася. Добр, незлобив, руководствуется в жизни не столько разумом, сколько сердцем. От несчастной любви он уходит из жизни, «привив» себе чахотку. От любви к дочери Москалевой — Зине.
Зина «хороша до невозможности». Внешне. Но и внутренний мир ее богаче, чем у многих обитателей Мордасова. Она горда, чужда погоне за богатством. Но гордость ее своеобразна — смиренная гордость. Зина любила учителя, но и не смогла ослушаться запретов матери. Зина раскрыла мордасовской толпе всю неприглядную картину ловли «дядюшки». Но она же, назло, соглашается выйти за «дядюшку». То есть делает то, чему противилась и чего ее мать добивалась.
Красота Зины здесь — предмет купли-продажи. Но, в отличие от Вари, Зину продают не чужие люди, а мать. На этот раз не вышло. Но в конце повести Зина — жена генерал-губернатора. Видимо, в другом случае ее мать сделала все как надо. А может быть, и Зина изменилась, переняла некоторые черты матери. Но в «Дядюшкином сне» образ Зины есть лучший женский образ. Конечно, не так уж трудно быть лучшей на фоне других женщин Мордасова.
В «Селе Степанчикове…» есть разные женские образы. Но наиболее симпатичны образы Насти Ежевикиной и Татьяны Ивановны. Доброта и непосредственность Татьяны Ивановны не имеют предела.
Тема «случайного семейства» в сибирских повестях не раскрыта. Есть лишь попытка создать такое семейство. Детей в этих повестях почти нет.
Здесь снова встречаются неотъемлемые от произведений Достоевского припадки и обмороки. Но здесь в обмороки падают не жертвы, а хищники — когда срывается их дело.
В «Селе Степанчикове…» изображается первый «идиот» Достоевского. Это уже упоминавшаяся Татьяна Ивановна. Она, однако, по сути своей здоровее неидиотов. В мире погони за материальными благами она равнодушна к этим благам. Явления жизни она воспринимает во всей их первозданности.
В «Селе Степанчикове…» появляется первый в творчестве Достоевского «космополит». Слуга Видоплясов. Это он утверждает, что русские имена не эстетичны, в противовес западным. Он уверяет, что Аграфена — имя неприличное, а вот Аделаида — вполне приличное. К тому же Видоплясов — доносчик.
В сибирских повестях встречается слово «жид», что вызывает мысль о непочтительном отношении к евреям. Один из героев «Села Степанчикова…» ругает французский язык.
В этих повестях есть размышления об искусстве. На разных уровнях. В том числе и на ругательском. Так, Москалева нередко ругает «дурака» Шекспира. О деятелях искусства размышляет и дядюшка-князь, в голове которого все перемешалось: «Лорда Байрона помню. Мы были на дружеской ноге. Восхитительно танцевал краковяк на венском конгрессе» [2, 313]. Позднее оказалось, что это был не Байрон, а какой-то поляк, где-то, но совсем не на Венском конгрессе, сломавший ногу.
Много размышляет о литературе Фома. Но знаком с нею понаслышке. Так, Гоголь для него — писатель легкомысленный. К Гоголю можно относиться по-разному. Но назвать его легкомысленным можно лишь при полном незнании его творчества.
Судьба героев сибирских повестей разная. Охотница за кошельком князя, Москалева, терпит как будто поражение. Ничего не достигла. Да к тому же осмеяна толпой. Как будто бы первый крах, хищника у Достоевского. Тем более, что автор говорит: «Повесть моя заключает в себе полную и замечательную историю возвышения, славы и торжественного падения Марьи Александровны и всего ее дома в Мордасове» [2, 299]. В Мордасове, верно, — крах. Но не вообще крах. Хищные крах терпят редко. А Достоевский не хотел искажать действительность. Свое Марья Александровна взяла. В другом городе.
Фома умер. Но в славе. А смертны все. Так что и здесь все в порядке.
Трагичны жизнь учителя и его смерть.
Героев в произведениях мало.
Заметны водевильность и неправдоподобие в «Дядюшкином сне». Не совсем правдоподобно и возвышение шута над помещиком в «Селе Степанчикове…».
Язык героев здесь нормальный, в основном без уменьшительных «словечек».
Описание природы носит подчиненный характер. Так, гроза в природе происходит в тот момент, когда разразилась гроза в душе Ростанева.
Вот то основное, что можно увидеть в сибирских повестях Достоевского, прочитав их по первому кругу.
Самый плодотворный период жизни Достоевского — послесибирский. Помимо чисто художественных произведений в это время Достоевский печатает статьи по различным проблемам, издает «Дневник писателя». Сохранились записные книжки и тетради этого периода. Имеется большое число писем. Что главное в этих произведениях?
«Записки из Мертвого дома» — о быте и нравах острога. «Униженные и оскорбленные» — о хищниках и жертвах. «Скверный анекдот» — похождения подвыпившего генерала. В «Записках из подполья» герой излагает свою теорию, выношенную в результате своей жизни, экскурс в которую он в этих записках совершает. «Крокодил» повествует о происшествии необычайном: проглоченный крокодилом человек живет в нем. «Преступление и наказание» — убийство и его последствия. «Идиот» — кроткий и добрый человек в мире людей менее добрых и менее кротких. «Вечный муж» повествует о муже-рогоносце. «Бесы» — уголовная хроника. «Подросток» — поиск жизненного пути. «Братья Карамазовы» — «история одной семейки». В статьях — проблемы литературной борьбы того времени, политика России и Европы того времени. «Дневник писателя» — попытка отразить конкретику России во всей ее полноте, нередко в сопоставлении с конкретикой Европы. В записных книжках и письмах — трудно обозримое количество проблем: диапазон их — от собственного быта до коренных проблем российской и европейской действительности.
Это есть лишь главное в сюжетике каждого произведения. Взятые в целом, эти произведения обнажают ряд проблем событийного.
Первое послесибирское произведение — «Записки из Мертвого дома». Сразу резкое отличие от всего ранее написанного. Иные герои, иной уклад жизни, иные нравы и обычаи. Совсем другая тональность повествования: совершенно отсутствует сентиментальность, ранее не раз проявляющаяся. Другая тема — другой язык. Изображается дно общества. Даже что-то ниже дна лежащее, какое-то подполье общества. Острог. Убийцы, грабители, мошенники. Куда уж ниже?
Достоевский вглядывается в это подполье, кажущееся, на первый взгляд, чем-то однородным, бесформенным и безличностным.
Вглядываясь, видит неоднородность, границы. В каждом человеке находит что-то человеческое. В одном силу духа, в другом — доброту, доверчивость и мягкость, в третьем — любознательность. Дно оказывается не совсем дном, в нем есть даже люди, совсем не худшие, чем те, что за пределами острога.
Жизнь этих людей нелегка. Тяжела. Особенно тех, кто осужден по ошибке. А есть и такие. Трудность жизни — не в лишениях материального порядка. С этой стороны жизнь не так уж и плоха. Хлеб выдают не с весу. А имея деньги, можно даже покупать продукты на рынке. Можно завести и прислугу. Жизнь тяжела от отсутствия свободы, от подневольного труда, от принудительного общения, от большой скученности (в остроге примерно 250 человек), от неясной перспективы или вообще от бесперспективности.