Голос Кэт ненадолго стал тише и спокойнее, но вскоре снова зазвенел возмущённым металлом:
– Исследования СГМ? Международные требования? Это не всё? Что ещё?! Ограничение использования тридов и увеличение числа мелких мастерских? Они с Луны свалились? Ах да, на Луне наши партнёры, так что там таких идиотов нет. Значит, с Марса или вообще с Титана! Опять психо-ологи? Да чтоб они своими бумажками… баню топили! И социологи! Вот пусть сворачивают свои отчёты в трубочку и засовывают… в печку!
Голос стал тише, спокойнее и ещё жёстче. Значит, Кэт уже на пределе и может сказать что-то, совершенно не предназначенное для посторонних ушей, поэтому остерегается.
– Слушай внимательно и запоминай, если раньше не выучил. Потребителям нужны развлечения, еда и шмотки, и мы их даём. Им не нужно думать, им нужно знать, что у нас есть всё, что им нужно. А что им нужно – об этом думаем мы. Потребитель всегда прав? Молодец, помнишь, хороший мальчик. Но он прав, потому что сначала права я. Я решаю, что ему нужно, и заказываю рекламу и программы для тридов и «голяков». Это моё дело – думать, что нужно моим посетителям…
Голос Кэт стал совсем тихим и неразборчивым, Лем слышал только некоторые слова – «потребители», «триды», «реклама», «голяки». Последнее – он знал – не голые люди, а смешное сленговое название голоаттракционов. Наконец хозяйка заговорила громче, подводя итог и выплёскивая накопившееся раздражение:
– Если эти уроды попробуют протолкнуть свой закон – мы все наплюём на конкуренцию и объединимся, они такого пинка получат, что до Плутона лететь будут! Контора?! Этому недоразумению давно место на свалке! Вместе со всеми её идиотами! Всё, мне пора! Передайте Виталию Борисовичу, что я его жду сразу, как он вернётся из Китая.
Кэт отключила ком и стала подкрашивать губы, чтобы, если кто обратил на неё внимание, подумал, что это просто богатая женщина поправляет макияж. Умная она всё-таки… и на самом деле не светится: являясь фактической хозяйкой торговой империи, мало кому известна в лицо, вместо неё подставной директор на публику работает. Вот и сейчас она, убрав зеркальце в сумочку, сделала вид, что приценивается к выставленному в витрине платью, потом спокойным шагом направилась к посвёркивающим полированной бронзой дверям лифта.
Лем облегчённо выдохнул. Никто не знал, что у него такой хороший слух. Кэт все эти месяцы была уверена, что её деловые разговоры никто не слышит. Так обычно и бывало: Лем никогда не стремился вникать в чужие дела, к тому же редко понимал, о чём она говорит. Но сегодня он был слишком на нервах и поэтому невольно следил за её словами. Если она поймёт, что он так хорошо слышит, будет очень плохо, поэтому морду кирпичом, его это не касается. Но причём здесь контора? Он за этот год впервые услышал упоминание о ней. Что это вообще за организация такая?
К концу дежурства Лем извёлся намного больше, чем когда шутники подсыпали ему в утренний кофе слабое мочегонное, и пришлось пять часов, чуть не лопаясь, стоять на месте, считая секунды до того момента, когда можно будет влететь в туалет. Теперь его точно так же жгло желание влезть в общую сеть и найти всё, что только можно, чтобы понять наконец, почему отец тогда требовал идти в контору.
Отец… Воспоминания о нём тоже жгли, как и непонимание: как он мог тогда так поступить? Как мог бросить его одного?
>*<
Как бы он ни стремился добраться до компьютера, после дежурства пришлось немного посидеть с коллегами в баре, а потом ещё и в боулинг заглянуть. Это занимало меньше времени, чем ночной клуб, в котором Лем не был уже пять дней. Вообще не появляться в развлекательных местах нельзя, ведь до этого он был в них завсегдатаем.
Вернулся он к себе, в крохотную квартирку-студию, только к девяти вечера. Удобно, что завтра дежурство во второй половине дня, можно всю ночь просидеть за экраном и поспать утром, перед работой. Только выходить в общую сеть нужно осторожно, чтобы никто не вычислил, что именно он ищет. Хорошо, что когда-то его создатели записали в новорожденный мозг профессиональные навыки отца, в том числе и умение работать с компьютером, а потом уже он сам, сначала в исследовательском центре, затем здесь поднаторел в умении обходить блокировки, программы-шпионы и самую опасную вещь – голосовых помощников.
Большинство людей давно не утруждают себя работой с программами, предпочитая пользоваться каким-нибудь из десятков голосовых помощников, которых придумывают и ведущие корпорации мира, и одиночки-изобретатели. Такой помощник найдёт всё, что нужно – ближайшее кафе, модный магазин и название корма для хомячка, а то и закажет такси или запишет к врачу. Но Лем знал слабые места таких программ: они искали усреднённые варианты, опирались на то, что чаще всего предпочитают их пользователи, а не то, что человеку на самом деле нужно. К тому же эти программы часто показывали не лучший ответ, а тот, за который заплатили хозяева фирм или сайтов, и «наиболее удобный вариант» частенько оказывался дороже и дальше расположен, чем не вошедшие в список найденных ответов места, ответ на теоретический вопрос – неполным или ошибочным, но популярным, а новости – проплаченными какой-нибудь крупной корпорацией. Постоянная слежка за пользователями была только довеском к всему перечисленному. Поэтому Лем никогда не включал такие удобные голосовые помощники, предпочитая повозиться подольше, но проверить всё самостоятельно и поработать своей головой. Это всегда оказывалось и быстрее, и точнее, и надёжнее. И безопаснее.