Помню, я усердно пыталась вникнуть в суть того, что хотела донести до нас ГАИ. Ее объяснения, как обычно, доходчивостью не отличались. «Для сравнения двух величин используются два знака – „больше“, – она нарисовала не очень понятную галку на доске, – и „меньше“». Вторая загогулина получилась весьма похожа на первую. «Если величина, стоящая в левой части выражения, меньше величины, стоящей в правой части выражения, то надо использовать знак „меньше“», – ГАИ подчеркнула вторую закорючку. «В обратном случае используется знак „больше“», – она деловито подчеркнула первую галку. Несмотря на все мои старания, смысл только что сказанного препротивным образом ускользал от моего понимания. Я потеряла нить рассуждений где-то в районе слова «величина», «знак» уложил меня на лопатки, а уж «выражение» вообще добило. В памяти почему-то всплыли строки Чуковского: «Ох, нелегкая это работа – из болота тащить бегемота!» Я живо вобразила непроходимое болото с утонувшими в нем «величинами», «знаками» и «выражениями». Бегемот пока барахтался, но был несомненно обречен. К счастью, пара решенных на доске примеров чуть-чуть облегчила мои страдания. Я поняла, что на поразившие меня ученые слова можно не обращать внимания, – но новая беда уже поджидала меня. К моему глубокому стыду, в свои семь с небольшим лет я по-прежнему не могла отличить «право» от «лево», поэтому применить выученное правило у меня не было ни малейших шансов. Да и закорючки путались в голове. В панике я стала расставлять их наугад – и неудивительно, что за первую же контрольную на эту тему получила двойку.
Пришлось пойти каяться к маме. Она взяла тетрадку, всю расчерканную красными ГАИшными чернилами, и с удивлением взглянула на меня: «Ты что, не понимаешь, какое число больше, а какое меньше?» Я пожала плечами, уже сама не зная, что понимаю, а что нет. Мама указала какой-то пример в тетрадке:
– Вот здесь что больше? Два или три?
– Три, разумеется, – уверенно ответила я.
– Правильно. А тут что больше, пять или семь?
– Семь больше.
– Так а что же ты тогда пишешь? – мама ткнула в злополучную закорючку между цифрами.
– Это знак – знак «больше», – пролепетала я – и тут же поправила себя. – Нет, знак «меньше»!
Мама внимательно посмотрела на меня, и ее озарило. «Знак, говоришь?.. – задумчиво пробормотала она. – Ты, видишь, как эта галка нарисована? С одной стороны она узкая, с другой стороны широко раскрытая». Для наглядности мама развела руки в стороны: «Вот, широкой стороной рисуй ее против того числа, которое больше, узкой – против того, которое меньше». На этом обучение завершилось, и в следующей контрольной у меня не было ни единой ошибки. Мама, в отличие от ГАИ и составителей учебника по математике для начальных классов, несомненно имела педагогический талант.
В другой раз я обратилась к ней за помощью по теме конгруэнтности треугольников. Это трехэтажное слово вызывало у меня ступор. Мама быстро объяснила мне, что оно означает просто равенство, и долго возмущалась недостатками новомодной системы образования.
А вообще, я ее почти никогда не тревожила по поводу учебы. За всю начальную школу я ни разу не опоздала на первый урок, ни разу не забыла сделать домашнее задание. Наверное, причиной этой моей суперответственности было все то же недоверие к окружающему миру. Меня со всех сторон атаковали реальные и выдуманные призраки возможных и невозможных проблем. Стараясь их предотвратить, я использовала все имевшиеся в моем распоряжении средства.
***
Тем временем, несмотря на очевидные достижения в учебе, мои отношения с ГАИ оставались напряженными. Для меня уже не было секретом, что она меня недолюбливает, и я отвечала ей искренней взаимностью. Увы, средств для выражения чувств у меня было не много. Помню, как нам раздали наш первый диктант по русскому языку. Ошибок у меня не оказалось ни единой – но внизу красовалась жирная тройка. Зло меня взяло. Я обратилась к ГАИ: мол, за что подобная несправедливость? А учительница спокойненько так ответила: «Пропуски между словами слишком большие». И взглянула на меня, нагло усмехаясь (или мне тогда так показалось? Сейчас истину установить сложно, столько времени прошло). А что мне было делать? Хоть локти кусай – не поможет. Общественность в лице мамы и подруг была поставлена в известность, но на том дело и кончилось.