В самом стереотипном случае Критик критикует автора за то, что тот сделал не так, при том, что критик не способен это сделать вообще. Критик не был бы Критиком, если б он мог быть чем-то иным. Поэтому Браун, ищущий, к чему бы придраться, утверждает, что биография «не говорит нам ничего нового» о Деборе – «ничего, что не знали бы внимательные читатели уже опубликованных сочинений Дебора». Кто бы мог быть этим предполагаемым внимательным читателем? Осмелюсь предположить, что это – Билл Браун.
Брэкен (жалуется Браун), в отличие от брауновского кумира Грейла Маркуса, пренебрёг такими важнейшими источниками информации, как Анри Лефевр, Александр Трокки и Жиль Вольман. Предложением позже доктор Браун намекает на возможное объяснение этому: к тому времени все они умерли. Это трудности, с которыми сталкиваются многие биографы. Сегодня уже невозможно взять интервью у Вашингтона, Линкольна, Маркса, Бакунина или Дженис Джоплин. Браун придерживается той протухшей идеи, что устное свидетельство – это лучший исторический источник. Сегодня историки часто используют устные свидетельства (всё, что они могут, как, например, социологи, это создавать свидетельства, а не просто находить их), но они также принимают во внимание их ограниченность. Устные информаторы могут оказаться забывчивыми, на их воспоминания могут влиять более поздние обстоятельства, и они могут лгать. Когда историки сравнивают устные свидетельства с письменными, они обнаруживают, что достоверность устных рассказов невысока. Источники информации (особенно пожилые) не только забывают то, что случилось, они иногда помнят то, чего не было, но о чём они слышали позже. История – это ещё одна область, в которой Браун ничего не смыслит.
Даже если книга Брэкена преследовала единственную цель синтезировать публикации о деятельности Ги Дебора, то это уже неплохо. Лишь немногие люди читали все эти материалы, включая Брауна, который упоминает, что книга включает в себя недавно переведённые тексты, которых Браун не знал. Вероятно, и Маркус что-то пропустил. В отличие от про-ситуационистов вроде Кена Нэбба и Мишеля Прижента, Брэкен не претендует на патент на Дебора или Ситуационистский Интернационал. Брэкен не постмодернист – он (как мог бы сказать Исидор Изу) «amplique»,1 но не дотошен. Не только нравоучениями, но и делом Брэкен побуждает читателя обратиться к самому Дебору. Может быть, мы никогда не будем знать о личной жизни Дебора больше, чем знаем сейчас. Он, кажется, этого и хотел. Он был очень закрытым человеком, имевшим публичный, политический образ, который Браун мог бы раскритиковать как неподходящий, но он не делает этого, потому что у него кишка тонка взяться за самого Дебора. Он не способен на это, пока обложен со всех сторон ситуационистскими артефактами и переводами. Чтобы громить Дебора, надо тянуть ковёр у него из-под ног. Вместо этого он докучает Брэкену, который делает то же, что и Браун, но только не рекламирует себя.
Космос между ушами Даниеля Юста: не самый последний рубеж
Согласно либертарианцу Даниелю Юсту (псевдоним), весь космос находится в свободном пользовании, если только «правительство уйдёт прочь». Смешно сказать, Юст никогда добрым словом не упоминает ничего, где правительство непрочь. Само существование правительственной космической программы мешает частным предприятиям выходить в космос не больше, чем факт существования Почтовой службы США мешает бизнесу United Parcel Service (частная компания).
Если программа Национального управления по воздухоплаванию и исследованию космического пространства (NASA) видится Юсту дорогой и неэффективной (это очевидно), – и если космос, как говорит Юст, предоставляет широкие возможности (не столь очевидно) – почему же предприниматели не перемещаются в космос самостоятельно, как должны бы по прогнозам неоклассических экономистов? Кто им мешает? Одна из конкретных жалоб Юста состоит в том, что NASA, вероятно, не станет закупать экономичную шаттл-технологию у External Tank Corp. (он акционер что ли?). Юст называет себя анархистом и либертарианцем. Что анархистского или либертарианского в закидывании удочки в правительственные контракты?
Конечно, в коммерческом освоении космоса подразумеваются уплата налогов, получение разрешений и соблюдение правил – но это есть и в подлунном бизнесе. Приглашаю Юста вместе посетовать на эти обстоятельства (его плач, вероятно, будет громче, хотя моё сочувствие несколько иного толка). Но какими бы неудобными или аморальными не считал Юст эти повседневные реалии, они не полностью исключают инновацию, только если инновация не оказалась сомнительной с самого начала. Реальность такова, что ради освобождения космического бизнеса от бремени всех других разновидностей бизнеса, инвестор станет прибегать к субсидии космических дельцов, но в каком случае, в сущности, это лучше, чем NASA?
1
Неологизм леттриста Исидора Изу, не имеющий точного перевода в русском языке. Предлагаем близкое по смыслу «разносторонен».