— М-да, надо бы в следующий раз строить покрепче — иначе как же я выиграю очередной спор? — Вяло пошутила я, впервые начиная осознавать, что спасло мою дурную голову только вмешательство Алдора. Который не замедлил меня осадить:
— Это был последний подобный спор, Фэйниель. И, если Владыка Аллан не пожелает внять голосу разума, то к моему голосу, уверен, он прислушается. — Тяжелый взгляд в сторону стремительно краснеющего наставника. — А я охотно напомню — еще один неуправляемый выброс Силы, и от его лучшей ученицы не останется ничего, что можно было бы похоронить.
Кователь, понурившись, изучал собственные сапоги.
Я медленно начинала закипать, но, открыв было рот для резкой отповеди, взглянула в лицо Алдору и…придержала язык. Глаза в глаза — касанием чужой памяти: гнев…перехватывающий горло страх — "Безрассудная идиотка!"…рыжеватые языки разрастающегося пожара и другой огонь, пронзительно-белый, утекающий сквозь пальцы, уже готовый погаснуть — fea, покидающая свой дом…Вот, значит, как…
— Идем, что ли? — Неуверенно предложил Аллан, пресытившись созерцанием почерневших от жара камней и кислых лиц.
— Ну, уж нет! — Рискуя переломать ноги, я пробралась к печи, движимая неясным предчувствием. — Здесь должно что-то быть. Да помогите же! — Алдор, покачав головой, повторил уже опробованный на двери трюк с заморозкой. Не выдержав стремительной смены температур, кирпичный монолит пошел трещинами. Подоспевший с переделанным из куска двери ломом Аллан играючи разворошил кучу.
В обломках что-то блеснуло. Проскользнув под рукой Кователя, я, затаив дыхание, осторожно разгребла мусор. Среди кирпичного крошева лучились три крупных, с детский кулачок, прозрачно-голубоватых кристалла неправильной формы, напоминавших необработанные алмазы, но много прекрасней и чище — ни посторонних включений, ни приставшей породной корки. Я заворожено потянулась к свету…
— Рукам не трогай! — Рявкнул Алдор. Аллан, вздрогнув, уронил лом себе на ноги и тихо зашипел от боли, вертевшийся рядом Айканаро схоронился за остатками стены. Алдор плавно провел ладонью над кристаллами, едва заметно нахмурился, но так ничего и не сказал.
На ощупь рукотворные самоцветы не отличались от обычных.
Четвертый по счету шлифовальный диск, не выдержав бешеного вращения, сорвался вместе со стержнем. И вдребезги разлетелся, ударившись о стену. А ведь я едва закончила огранку первого из трех камней!
— Можно? — Алдор, не дождавшись приглашения (попробуй, пригласи, не снимая рабочей маски, а переходить на осанвэ было лень), проскользнул внутрь. — Вижу, процесс застопорился? — Взгляд айнура обежал осколки дисков, едва живой станок и меня — гневно сопящую, с ног до головы запорошенную сверкающей алмазной пылью.
— …!! — Не выдержала я, сдирая с лица защитную повязку и плотно прилегающие к глазам очки. — Чем ухмыляться, лучше б помог, пока я все здесь не разнесла!
— Насколько мне известно, помощь Аллана ты решительно отвергла.
— Вся помощь заключалась в попытках убедить меня, что необработанные камни выглядят куда лучше. Как и невредимая мастерская, которая, мол, еще пригодиться для праведных трудов на благо общества и во славу Эру.
— Что ж, попробую. Так в чем проблема — диски не выдерживают? — Алдор покосился на усеявший пол мусор. — А снизить обороты?
— Как бы не так! Что хорошо для нормальных алмазов, для этого порождения пьяного бреда не годится. Невероятная твердость! Станок скоро развалится на части. И, потом, у меня запланировано не пятьдесят семь граней, а сто сорок четыре — почти втрое больше работы. Учитывая, что камней — три, и вшестеро.
— Творения подобны творцу, — поддразнил меня Алдор, напомнив давний разговор о драконах, — такие же упертые и не поддающиеся влиянию извне. Эй, я пошутил! Убери молоток! Зашибешь ненароком — и прости-прощай, Дагор Дагоррат. Деглин будет весьма огорчен.
— То-то же… — Я удовлетворенно швырнула инструмент обратно на полку. — А каким боком ты причастен к пророчеству о Конце Света? Ты, вроде бы, раскаялся?
— Ну, мне не любить Свет положено по определению. Владыка Тьмы, как-никак. Соответствие роли, Замысел, и прочий маразм… — Айнур слегка поморщился. — Ладно, до Конца Времен еще далеко, вернемся к нашим камешкам. Сделаем вот что…
…С привлечением к работе Алдора огранка завершилась уже к вечеру, и даже без особенных разрушений.
— …И что ты будешь с ними делать? — Ступающий-во-Тьме задумчиво перекатывал между пальцами утративший после обработки часть массы, но отнюдь не привлекательности кристалл.
— Запру в сундук и усядусь сверху. — Хмуро (от перенапряжения ломило все тело) бросила я, присев на краешек стола.
— Я серьезно. Для перстней или даже ожерелья они слишком велики. Разве что… — Узкая металлическая лента, из тех, что пускают на крепление витражей, в руках айнура свернулась в обруч, надежно ухвативший сгусток бело-голубого сияния тончайшими «лапками». — Примерь.
Зеркало запасливый Аллан держал в подсобке.
— Мы явно не созданы друг для друга… — Ровно льющийся свет волшебного бриллианта превращал неказистый обруч в корону, достойную самой Владычицы Звезд. В полумраке мастерской ярко переливалась даже каменная пыль, осевшая на волосах и одежде. Чарующе-прекрасный и безжалостный свет, в котором четче проступала резкость и неправильность черт, темные круги усталости под глазами да кривящиеся в ироничной усмешке губы. Я — не Королева Амана8. Просто — худая некрасивая женщина в мужской одежде. — А вот вам, Владыка, должно пойти. — Дурачась, я переложила обруч на смиренно склонившего голову Алдора.
— Бравый шахтер… — Фыркнул айнур, поправляя «венец». Синеватые отблески камня придавали его загорелому лицу что-то болезненное. — Да, не ожидал. Жаль…Кому, как не тебе, носить собственное творение… — Брошенный на стол обруч недовольно звякнул. Самоцвет выкатился из разжавшихся креплений и замер возле двух собратьев. Нет, все-таки дело не в камне. В нас самих. Мы были для этого чуда слишком…земными, что ли?
— Веришь — ни сколько. — Заметила я без особой скорби. — У меня достаточно побрякушек.
— С этим не поспоришь, о, Глава цеха ювелиров. — Алдор осторожно поддел простой кожаный шнурок моего талисмана и провел пальцем по трех- и четырехугольным алмазам платиновой звезды.
— К тому же, мы с тобой оба знаем, что такое эти камни на самом деле. Неуютно как-то, таскать на голове артефакт подобной мощности.
— Ты знаешь? — Подвеска выскользнула из рук айнура.
— Алдор, я могу не помнить состав, но очень хорошо помню волну Силы. И руины на месте мастерской. Хотела создать полезную игрушку, вроде палантиров, а вышло…оружие. — Последнее слово вырвалось само собой.
— Стекляшки, пусть даже магические, оружие? Ты преувеличиваешь. — Спокойный и уверенный голос, которому я привыкла доверять. Только вот почему мне отчетливо послышались в нем какие-то незнакомые и не слишком приятные нотки? Бред. Так и до садов Лориэна9 рукой подать. — Скажу одно — на чьей-нибудь голове они рано или поздно осядут. Жди гонцов с Таникветила, Фэйниель. Свою родню я знаю слишком хорошо.
— Перебьются. Рисковать жизнью, чтобы кто-то другой мог за здорово живешь покрасоваться перед зеркалом? — Алдор изумленно приподнял брови. Да, знаю. Общение с Древними начисто отбило у меня всякое благоговение. Сверхъестественные существа? Я видела между нами лишь одно различие — в Силе.
— Надеюсь, Дану или Вэридэ ты ничего подобного не скажешь. — Айнур небрежно скинул самоцветы в шкатулку. — Кстати, как бы их назвать? Не бриллиантами же, в самом деле?
— Хм-м… — Я призадумалась на минуту. — Пусть будут…Сильмариллами. "Обитель белого сияния" звучит лучше, чем "Последствие злоупотребления выпивкой".
— Фэйниель из рода Финвэ, Владыка Арды и Пресветлая Королева повелевают тебе явиться в Небесный Чертог, дабы повелители наши могли взглянуть на дело рук твоих. — Голос застывшего посереди тронного зала Эонвэ звучал столь же ровно, сколь бесстрастным было и лицо Герольда Короля. На груди майяра поблескивала тяжелая золотая цепь с подвеской в виде раскинувшего крылья орла — герб Владыки Мира, еще одно напоминание о близости ее обладателя к высочайшему двору. Сверкал золотой вышивкой тяжелый синий плащ и белоснежное долгополое одеяние, золотой волной падали на спину волосы, перехваченные синей налобной лентой. В высшей степени официально…