Три лилии Бурбонов
ЧАСТЬ I ЕЛИЗАВЕТА Глава 1 МАДАМ
Когда 22 ноября 1602 года во дворце Фонтенбло Мария Медичи, королева Франции, произвела на свет дочь, то горько разрыдалась. Во-первых, ей напророчили, что у неё будет подряд три сына, пока же за год до того она родила только одного. А, во-вторых, появление на свет второго принца упрочило бы её положение и выбило бы оружие из рук ненавистной Генриетты д’Антраг, очередной фаворитки её мужа, которая тоже была на сносях.
-Я хочу иметь только сыновей, а эту девчонку лучше всего было бы утопить! – якобы даже заявила Мария в сердцах.
Тогда король Генрих IV Бурбон попытался подбодрить жену шуткой, что дочь – это тоже неплохо:
-Если бы Вы не принадлежали к тому же полу, то никогда не стали бы королевой Франции!
И пообещал «сделать» ей других детей. Забегая вперёд, скажем, что обещание своё он выполнил: всего Мария Медичи родила трёх принцев и трёх принцесс.
Однако вернёмся к её старшей дочери, которую назвали Елизаветой. Это имя предложила крёстная девочки, инфанта Изабелла Клара Евгения, правительница Испанских Нидерландов. Дело в том, что так звали её мать, французскую принцессу из рода Валуа, правившего во Франции до Бурбонов. Обе эти ветви принадлежали к славной династии Капетингов, о чём свидетельствовал их общий герб: три золотых лилии на синем щите (хотя, кажется, у Валуа их было больше). Поэтому дочерей Франции, то есть принцесс, часто сравнивали с этим изысканным цветком.
С детства отличаясь скромностью и застенчивостью, Елизавета не любила позировать художникам. Тем не менее, сохранилось несколько портретов юной «Мадам» кисти придворного художника Франса Пурбуса Младшего. Её ясные, карие глаза, отливающие бронзой каштановые волосы и руки с изящными, длинными пальцами свидетельствуют о том, что принцесса унаследовала красоту матери.
Отец же Елизаветы, «добрый король Анри», как называли его подданные, был только первым монархом из семьи Бурбонов, вступившим на французский трон после угасания королевского рода Валуа. Невысокий и сухопарый, он никогда не считался красавцем, и к старости не только поседел, но и лишился половины зубов, а оставшиеся были сильно испорчены. По обычаю своей родины (провинции Беарн) он употреблял в пищу много чеснока и лука.
-Путь от Пиренеев до Парижа, - пишет о нём Екатерина Глаголева в своей книге «Людовик ХIII», - оказался извилистым, тернистым и кровавым.
Король-воин мало заботился о своих нарядах, мог спать в одежде, часами ездить верхом и мылся крайне редко. Однако он обладал неотразимым обаянием и был лишён высокомерия. Генрих IV понимал простых людей, шутил и смеялся их шуткам, а также прислушивался к чужим советам и ценил искренность. Увы, в то же время он был человеком легкомысленным. После развода с бездетной Маргаритой Валуа (знаменитой королевой Марго), он по расчёту женился во второй раз на Марии Медичи, семье которой он был должен более 1 000 000 золотых экю! Однако новый брак никак не повлиял на его привычки. За всю его жизнь у короля было 56 любовниц, не считая случайных связей. Самой любимой его пассией была Габриэль д’Эстре. После того, как её отравили, он встретил Генриетту д’Антраг, которую поселил неподалёку от апартаментов своей супруги (чтобы удобно было их навещать). Когда обе одновременно оказались «в положении», доблестный беарнец цинично приговаривал:
-У меня скоро родятся принц и его слуга…
Конечно, это приводило к постоянным скандалам в королевской семье и дало повод заметить флорентийскому послу:
-Воистину, видал ли кто-нибудь нечто более похожее на бордель, чем этот двор?
Генрих IV хотел, чтобы у его отпрысков было такое же детство, как у него самого - вдали от шумного Парижа, в сельской местности. И выбрал местом их проживания поместье Сен-Жермен-ан-Ле, где когда-то воспитывались последние Валуа, всего в двадцати километрах от Лувра. Именно там поселилась Елизавета со своим братом Людовиком, который был старше её всего на год. Позже к ним присоединились и их младшие братья и сёстры: Кристина, Николя, Гастон и Генриетта Мария.
Король обычно навещал своих детей по воскресеньям, когда бывал в Париже. Он разрешал им называть себя «папой» и с удовольствием возился с ними. Известен эпизод, когда испанский посол застал его за игрой в лошадки: Генрих IV ползал на четвереньках, катая на своей спине двух малышей. А в июне 1605 года, когда он был прикован к постели из-за приступа подагры, то попросил, чтобы к нему привезли Елизавету с братом. Особенно король любил своего наследника, названного в честь Людовика Святого, основателя дома Бурбонов, хотя и не упускал случая «поучить его розгами», если ребёнок проявлял излишнюю «самоуверенность».