После совещания с доверенными лицами своего Совета, королевская мадам предпирняла ряд шагов, чтобы предотвратить новую гражданскую войну в связи со скорым окончанием регентства и ликвидацией опекунского совета. Для начала она наладила контакт с самыми уважаемыми гражданами Ивреи, главной резиденции Томаса. Причём, в первую очередь, с теми, кто жил рядом с городскими стенами и мог впустить внутрь вооружённых людей. После чего было объявлено о том, что в связи с наступлением летней жары двор, по обычаю, скоро переберётся из Турина в Риволи. По пути также намечалась большая охота, в связи с чем двор 18 июня остановился ещё до наступления заката в Казале. Только Пьянецца с отрядом вооружённых солдат, переодетых крестьянами, двинулся дальше. Узнав об этом, юный герцог возбуждённо попросил:
-Матушка, разрешите мне отправиться вместе с маркизом!
Но Кристина в ответ лишь нервно рассмеялась. Тем временем её фаворит со своими людьми бепрепятственно проникнул в резиденцию Томаса и вручил губернатору письмо от Кристины с просьбой предоставить её людям помещение для отдыха.
На следующий день перед Государственным советом королевская мадам провозгласила конец регентства и переход власти к её сыну. А 20 июня 1648 года, в день своего совершеннолетия, Карл Эммануил II торжественно въехал в Иврею и распустил личный гарнизон Томаса. Взамен он предложил своему дяде пост губернатора Асти и Альбы, которые находились полностью под контролем герцога Савойского. Таким образом, у принца Кариньяно не было иного выбора, кроме как принять свершившийся факт. Кроме того, были заменены губернаторы и деканы Ниццы и Виллафранки.
После своего совершеннолетия Карл Эммануил II обзавёлся довольно большим собственным двором, которому полагалось размещаться в официальных герцогских резиденциях. Поэтому Кристина поручила отцу Костагуте возвести для неё на Туринском холме виллу. Между 1648 и 1653 годами кармелит построил там настоящий дворец, состоящий из центрального корпуса и боковых крыльев, вокруг которого вместо виноградника был устроен великолепный парк с садом, обсаженной деревьями аллеей, прудами и беседками. Кристина хранила там драгоценные предметы, подаренные братом, Людовиком ХIII, и гобелены. Над интерьерами виллы также потрудился Филппо д’Алье, который оставил её подробное описание и дал ей название:
-Таким образом, этот палаццо не может иметь более достойного, чем виноградник королевской мадам, имени, великолепного и царского, имени фруктовой лозы, коронованной золотыми лилиями.
Отказавшись от предложенных ему постов, Томас задержался в Провансе, вместо того, чтобы присоединиться к союзным войскам, осадившим Кремону в Ломбардии. Новый испанский губернатор маркиз Карасена хорошо укрепил этот город, поэтому генералы Праслен и Гвидо Вилья с нетерпением ожидали принца. Но Томас, ревнуя к славе герцога Моденского, не торопился им помочь. В результате Гвидо Вилья был убит под Кремоной 24 августа 1648 года пушечным ядром. Несмотря на это, испанцы были вынуждены покинуть Кремону, маршал Праслен вернулся во Францию, оставив часть армии, а пьемонтские войска разместились на зимние квартиры в Новаре.
Что касается Томаса, то он на некоторое время вернулся в Пьемонт, чтобы возглавить союзную армию. Между тем во Франции начались антиправительственные выступления, так называемая Фронда, длившиеся с 1648 по 1653 годы и переросшая в гражданскую войну. После конфликта с парламентом двор бежал из Парижа, вскоре к недовольным присоединилась знать во главе с принцем Конде, ненавидившим Мазарини. Узнав об этом, Томас вместе с савойским полком отправился на помощь французскому двору. А когда Мазарини был вынужден отправиться в изгнание, принц Кариньяно вошёл в королевский совет, по словам герцогини Немурской, как «премьер-министр, не осознававший этого». После окончания Фронды Томас в награду за преданность Мазарини был назначен Великим магистром Франции вместо принца Конде. В то время как главнокомандующим союзной армии в Италии после его отъезда стал Франческо I д’Эсте, герцог Моденский.
Первым актом совершеннолетнего Карла Эммануила II стало создание его личного Совета, куда вошли архиепископ Турина, маркиз Пьянеца (Великий канцлер), маркиз Вита, маркиз Сен-Морисо, граф Ардуино Вальперга, маркиз Луллино, маркиз Паллавичини, граф Карло Обертино ди Моретта, Филиберто Скалья, граф Сен-Томас и, конечно же, граф Филиппо д’Алье.
-Верно то, - писал его анонимный биограф, - что герцог, хотя и проявлял большую живость духа, не имел ни силы, ни ума, ни даже роста, соответствующего его возрасту, так что многие надеялись, в то время как многие другие боялись, что герцогиня, несмотря на то, что для видимости ушла в отставку, фактически останется регентшей.