Его труд, опубликованный в Лионе в 1660 году и подаренный Кристине, ознаменовал начало новой эпохи в написании истории, в которой исследования основывались на подлинности источников и рациональном изучении. Кроме бриллиантов, Гишенон также был награждён Крестом Святого Маврикия. Вдохновлённый этим, он посвятил последние годы жизни панегирику Кристины «Солнце в апогее сына».
Вдобавок, королевская мадам поручила картографу-рисовальщику Боргонио изобразить подробное генеалогическое древо герцогов Савойских и составить хронологическую таблицу наиболее важных событий их правления, которые вошли в знаменитый сборник «Театр Савойи».
Довольно примечательна также история с древними рукописями из библиотеки герцога Карла Эммануила I. Свёкор Кристины, трепетно относившийся к книгам, добился от папы церковного отлучения для вского, кто попытается вывезти их из Савойи. Однако потребовалась вся твёрдость королевской мадам, чтобы противостоять притязаниям Мазарини на это сокровище. Не помогли ни уговоры, ни угрозы: кардинал должен был довольствоваться копиями тридцати больших томов, что обошлось Пьемонту в 15 тысяч лир.
Хотя на долю Кристины выпали тяжёлые испытания, она и в пожилом возрасте сохранила свою красоту. Поговаривали, что королевская мадам увлекалась магией и знала секрет вечной молодости. Её безмятежное лицо по-прежнему часто озарялось наивной добродушной улыбкой, а огненный взгляд вызывал восхищение и уважение окружающих.
Под одной из французских гравюр с её изображением можно прочитать следующий стих:
Супруга Виктора, сестра праведного Луи,
Дочь весёлого Анри, копия Марии,
В которой можно видеть лишь тень твоего совершенства,
Потому что только ты обладаешь сердцем своего мужа,
Добродетелями своего брата, умом своего отца и красотой своей матери.
Кто может сравниться с твоими достоинствами?
Как можно не прославлять тебя?
Некоторые историки упрекают королевскую мадам в распущенности, но доказанной можно считать только её связь с Филиппо д’Алье.
-Кристину, - пишет Сибрарио, - можно обвинять в ошибках, свойственных её полу, но не в жестокости и похотливости, как писали полные лживых слухов памфлеты сторонников Ришельё…
Она всегда щедро жертвовала на церковь и раздавала милостыню. В последние же годы жизни, «привнося в страдание тот же вкус к избытку, что и в удовольствие», со всем пылом предавалась религиозному покаянию четыре-пять раз в год в различных монастырях в течение четырёх дней и трёх ночей подряд. При том выстаивала по пятнадцать месс в день с терновым венцом на голове, верёвкой на шее и крестом на спине, подобно Христу. В другой раз ложилась на пол в монастырской трапезной, чтобы монахини проходили прямо по ней. Но её религиозность редко доходила до фанатизма, разве только в случае с Пьемонтской пасхой. При этом она была чрезвыайно суеверна: однажды по дороге в замок Мирафиори её настигла сильная буря с громом и молнией, и Кристина, увидев в этом божественный знак, поклялась совершить паломничество к Богоматери Тестоны пешком. И заставила последовать своему примеру весь двор и даже сына.
Стойко отстаивая интересы своего герцогства, Кристина никогда не скрывла, что хотела бы превратить его в маленькую Францию. Приехав в Турин, она смогла привить там французский вкус к пышности и богатству, которые особенно были характерны для правление её племянника Людовика ХIV.
Любовь Кристины к искусству была безмерна. Когда у неё украли три картины Рафаэля, она пообещала вору полную безнаказанность и награду, если тот вернёт ей шедевры. Нельзя забывать также об её покровительстве талантливым людям. В годы регентства королевской мадам Турин стал домом для деятелей культуры, которые под руководством Филиппа д’Алье, назначенного великим мастером фабрик, украсили город и придали ему вид европейской столицы. В том числе, архитектор Гуарино Гуарини построил два самых красивых купола в Европе: церкви Сан-Лоренцо и часовни Плащаницы.
В знак признания заслуг фаворита своей матери Карл Эммануил II в 1663 году подарил ему все земли в округе замка Алье, в том числе, виноградники, селськохозяйственные угодья и «лес, примыкающий к саду, разбитому нашим кузеном графом Филиппо С.Мартнно д’Алье, для большего украшения замка, который мы иногда берём в аренду».