-Ей предназначено Богом в будущем поддержать Его церковь!
Не успели свадебные торжества закончиться, как из Блуа пришло известие о побеге Марии Медичи. Переезд принцессы в Лувр принёс в её жизнь большие перемены. После того, как Елизавету выдали замуж за будущего испанского короля Филиппа IV, а Кристину - за старшего сына герцога Савойского, Людовик ХII начал подыскивать жениха младшей сестре. Но, хотя теперь она официально носила титул «королевская мадам» как старшая незамужняя сестра французского короля, близкие по прежнему называли её «маленькая мадам». Один из источников сообщает, что Генриетта Мария была «неуклюжим подростком, с огромными глазами, костлявыми запястьями, выступающими зубами и миниатюрной фигурой». Таким образом, она не блистала красотой, как её сёстры, зато у неё был изящной формы нос и хороший цвет лица, который оттеняли чёрные локоны. А её сверкающие тёмные глаза настолько очаровали шестнадцатилетнего графа Суассонского, что он даже осмелился попросить её руки у короля.
Некоторое время Людовик ХIII раздумывал: выдать или нет замуж младшую сестру за их кузена, в то время как Елизавета в своём письме от 15 апреля, вероятно, 1619 года, нежно поддразнивала её:
-Маманга призналась мне во всех (твоих) любовных похождениях с графом Суассонским.
На самом деле, похоже, Генриетте Марии не нравился её предполагаемый жених.
В сентябре следующего года она отправилась в Консьер, чтобы принять участие в церемонии примирения короля и Марии Медичи. Но флорентийка отказалась возвращаться в Париж и принцесса «не осмелилась последовать за матерью, чтобы не вызвать неудовольствия своего брата».
Тем временем королевский фаворит герцог де Люинь в 1620 году тайно отправил послов в Лондон к Якову I с предложением руки маленькой мадам его наследнику принцу Уэльскому. Сначала английский король милостиво принял этот брачный проект, но потом отклонил его: он вёл серьёзные переговоры о женитьбе своего сына на инфанте Марии. Генриетте Марии же сказали, что её религия не позволяет ей выйти замуж за Карла, на что она резко ответила:
-У жены не должно быть никакой воли, кроме воли её мужа.
Как раз в это время Мария Медичи, наконец, вернулась в Париж и снова рьяно взялась за религиозное воспитание младшей дочери. Генриетта Мария регулярно посещала монастырь Кармель-де-Л'Энкарнасьон, более известной как монастырь кармелиток в предместье Сен-Жак, любимый флорентийкой. Там принцесса проходила обучение у настоятельницы Магдалины де Сен-Жозеф. Кроме того, королева-мать возобновила работы над строительством своего Люксембургского дворца и в конце 1621 года пригласила Рубенса для его оформления. Наверняка Генриетта Мария тоже была знакома с великим живописцем, благодаря которому сформировался её художественный вкус.
К 1622 году она уже имела собственный небольшой двор, состоявший из двух сотен придворных и слуг. А весной 1623 года король Франции начал вести переговоры о браке сестры с императором, но снова неудачно.
Тем временем в начале 1624 года Яков I, обиженный неудачей, постигшей его сына в Мадриде, отозвал из Испании своего посла лорда Бристоля.
-Провал переговоров, - пишет Ида Тейлор, - был встречен в Париже с величайшим удовлетворением.
По просьбе королевы-матери кардинал Ришельё, первый министр Франции, тайно отправил в Англию некоего монаха-кордильера, который должен был встретиться в Бекинегмом. Фаворит Якова I принял его благосклонно, после чего агент кардинала обратился с просьбой к французскому послу графу де Тильеру переслать в Париж пакет, адресованный одной важной даме. Расспросив его, посол пришёл в дурное настроение из-за того, что его держали в неведении насчёт этих переговоров и наотрез отказался взять пакет:
-Нанимайте сами курьера для этого поручения!
Так как разобиженный Тильер не стал держать язык за зубами, о миссии кордильера стало известно в Париже, однако Мария Медичи поспешила ото всего отпереться. Впрочем, для судьбы её младшей дочери это уже не имело значение.
22 марта 1624 года английский король аннулировал подписанные договоры с испанцами. А ещё до того в феврале он отправил в Париж одного из своих фаворитов, Генри Рича, виконта Кенсингтона, прозондировать почву насчёт брака своего сына с Генриеттой Марией. Тридцатичетырёхлетний английский посол был, по уверению всё той же писательницы Генриетты Хейнс, «самым красивым мужчиной своего времени и считался настолько обворожительным, что приводил в отчаяние ревнивых мужей». Таким образом, Кенсингтон прекрасно подходил для должности, которую сам называл «посол для сватовства». Сразу очаровав герцога и герцогиню де Шеврёз, в доме которых он остановился, посол тем же вечером с их помощью добился неофициальной встречи с Марией Медичи и её дочерью.