-Я тоже не злоупотребил её доверием, - доносил посол принцу. – поскольку не слишком отступил от сказанного и всё повторил мадам, которая выслушала меня с радостью и со сдержанной учтивостью поблагодарила Ваше Высочество, велев передать, что чрезвычайно обязана Вам.
Таким образом, Кенсингтон считал, что успех переговоров зависит от Марии Медичи. Но Карлайл, поговорив с первым французским министром Ришельё, сразу же предупредил своего повелителя, что именно кардинал является истинным правителем Франции.
Дискуссии между ними проходили бурно, наталкиваясь на всё те же подводные камни, что и во время англо-испанских переговоров. Желая погасить свои долги, Яков I хотел, чтобы приданое Генриетты Марии составило 1 000 000 экю золотом. Но, в конце концов, согласился на 800 000 экю. Для сравнения, размер приданого Елизаветы составил 500 000 экю, а у Кристины - 400 000 экю. В отличие от английского короля, Людовика XIII больше волновала религия. Деньги были средством давления на Якова I, от которого Франция хотела получить гарантии по поводу прекращения преследований английских католиков.
Другая трудность заключалась в том, что папа не спешил давать своё согласие на брак католички с протестантом. Вместо этого святой отец предлагал выдать замуж Генриетту Марию за дона Карлоса, младшего брата короля Испании, с тем, чтобы они получили во владение Фландрию. Узнав об этом, Яков I в августе согласился издать акт в пользу католиков своего королевства. А Мария Медичи отправила в Рим аббата Пьера де Берюля, основателя французского отделения католического общества ораторианцев.
Наконец, поздним сентябрьским вечером послы объявили, что соглашение достигнуто в присутствии двух королев и маленькой мадам, так как король был на охоте. Радость Марии Медичи была чрезмерной. Анна Австрийская же воскликнула:
-Если бы мне подарили королевство, то я бы радовалась меньше!
(Впрочем, возможно, ей просто надоели колкости золовки и она рада была избавиться от неё).
Затем все взоры обратились на Генриетту Марию, которая, одарив послов сияющим взглядом и улыбкой, поспешила удалиться, чтобы насладиться своей радостью наедине. Но тут её догнал Гастон, до которого тоже дошли хорошие вести:
-Согласитесь, что это самый счастливый день в Вашей жизни!
Хотя Кенсигтон не слышал ответ принцессы, однако был уверен, что она ответила утвердительно. Королева-мать приказала фрейлинам петь диферамбы жениху своей дочери, дабы убедить ту, что она любимица Фортуны, и Генриетта Мария слушала их с нескрываемым удовольствием. Со своей стороны Кенсигтон, надо отдать ему должное, сделал всё, чтобы интерес Карла к его невесте не ослабевал. Однажды он вошёл в комнату маленькой мадам, которая пела, стоя к нему спиной, и был поражён её мастерством, о чём поспешил уведомить принца Уэльского.
Кларендон, в свой черёд, старался не отставать от него, и когда, устав ждать разрешения папы на брак, 20 ноября два короля решили подписать предварительные брачные статьи, он сообщил Карлу, что Мария Медичи при этом сказала маленькой мадам:
-Радуйся, дочь моя, как радуюсь я сама, от всего сердца!
И Генриетта Мария радовалась. Так, если день проходил без встречи с англичанами, она говорила, «что это равносильно смерти для неё». Её утешали только письма от Карла.
Принц Уэльский хотел было сам пересечь Ла-Манш и привезти супругу, но Яков I воспротивился: ему хватило поездки сына в Мадрид. Было решено, что в Париж отправится Бекингем и заключит брак по доверенности, а затем, в середине марта, привезёт принцессу в Англию.
В январе 1625 года из Рима пришло разрешение на брак, а в марте скончался Яков I. Поэтому свой брачный контракт 8 мая жених Генриетты Марии уже подписывал в качестве нового короля Англии.
Как написал позже в своих мемуарах Ришельё, это событие было «почётно и полезно для Церкви и государства».
-Плодотворно для Церкви, - продолжает он, - поскольку таким образом она будет избавлена от преследований, которым она может подвергнутся в этом королевстве; плодотворно для государства, поскольку эта принцесса (Генриетта Мария), будучи католичкой, не только сможет предотвратить то, что французские гугеноты не получат никакой помощи из Англии, но, кроме того, сможет предоставить её французским католикам благодаря абсолютной власти, которую она будет иметь среди своих.
Кажется, это был один из тех редких случаев, когда великий кардинал ошибся в своих прогнозах, недооценив ту глубину, на которую протестантизм пустил корни в Англии.
В начале контракта также упоминалось, что брак Карла I и Генриетты Марии направлен на «всё большее и большее укрепление их корон посредством неразрывной дружеской связи».