Продрогшим французам помогли подняться по крутому холму к Дуврскому замку со стенами толщиной в 21 фут, чёрными извилистыми лестницами и колодцем глубиной 293 фута. При виде отведённых Генриетте Марии апартаментов бывший посол граф де Тильер, ныне её новый камергер, нашёл английскую мебель прискорбно древней, а жилище довольно убогим. После чего презрительно добавил:
-Нас ввели в заблуждение относительно богатства и великолепия Англии.
После ужина королева сразу легла в постель.
Карл приехал на следующее утро в десять часов. Услышав, что его жена ещё завтракает, он сказал, что подождёт, пока она поест. Но королева тотчас поднялась из-за стола и поспешила вниз по лестнице, чтобы встретить мужа. И вот, долгожданный миг настал.
Внешность Карла произвела неоднозначное впечатление на Генриетту Марию: он был невысок (162 см), худощав и неказист. К тому же, выглядел старше своих двадцати четырёх лет. Маленькая треугольная бородка и пушистые усы короля казались светлее прямых рыжевато-каштановых волос, открывавших высокий лоб. Но самой выразительной частью его бледного лица были большие тёмно-голубые глаза с тяжёлыми веками и тёмными кругами, которые придававали ему зловещее выражение. Ещё юная королева обратила внимание на то, что её супруг одевался по испанской моде: белый многослойный воротник с кружевом и коричневый дуплет. Сама же Генриетта Мария любила платья светлых тонов, справедливо считая, что они больше подходят к её чёрным волосам. Тем не менее, она была твёрдо намерена полюбить своего супруга и надеялась на взаимность. Однако жить с Карлом I было нелегко.
-Он был нравственным, добросовестным, - пишет Генриетта Хейнс, - во многих отношениях достойным восхищения; но его угнетало чувство собственной значимости, он был совершенно лишён чувства юмора и был убеждён, что всегда и во всех случаях прав. Он, в отличие от многих мужей королевской крови, не нарушил брачного обета, но относился к своей девушке-жене с резкостью, которая мало чем отличалась от недоброжелательности, и это при том, что она всегда стремилась выполнять свой долг, а он всегда искренне любил её.
В свой черёд, англичане описывали свою новую королеву как «красивое существо» с «большими чёрными глазами», «красивыми зубами» (?) и «большим ртом… красиво очерченным».
Карл приблизился к своей юной жене, которая хотела встать перед ним на колени, но он не допустил этого. Оба нервничали и после неловкого объятия король отступил назад, а она начала говорить речь, предписанную этикетом:
-Сэр, я прибыла в страну Вашего Величества, чтобы быть в Вашем распоряжении и подчиняться Вам…
Однако от волнеия она не могла продолжить и разыдалась. Тогда король поцеловал её и сказал, что будет продолжать делать это до тех пор, пока она не успокоится. После чего мягко добавил:
-Ваше Величество попали в руки не врагов и незнакомцев, как Вы в страхе предположили, а в мудрое распоряжение Бога, который пожелал, чтобы Вы оставили своих родственников и прилепились к своему супругу.
Заметив, что он при этом посмотрел на её ноги, желая узнать, не добавила ли она себе роста с помощью каблуков, Генриетта Мария, которая едва доходила Карлу до плеча, немного приподняла юбки:
-Сир, я стою на своих собственных ногах; искусство мне не помогает, это мой рост, ни выше, ни ниже.
Затем она представила ему свою свиту, и, поскольку ей хотелось есть, король велел сразу же принести холодную закуску и подавал ей из своих рук фазана и прочую мелкую дичь. хотя её духовник отец Берюль, неподвижно стоявшиий рядом, предупредил её, что пора поститься, так как это был канун дня святого Иоанна.
В отличие от французов, Карл I был вполне доволен женой, о чём свидетельствует его письмо королеве-матери:
-При моей первой встрече с ней в Дувре я не мог ожидать большего проявления любви и уважения, чем она выказала мне.
Первая просьба Генриетты Марии, когда она оказалась наедине с Карлом, была такова:
-Прошу Ваше Величество не сердиться на меня, если по молодости или незнанию обычаев Вашей страны я допущу какие-нибудь ошибки.
Вечером того же дня возник первый повод для спора: дочь старой гувернантки Генриетты Марии, госпожа де Сен-Жорж, настаивала, чтобы сесть вместе с царственными супругами в одну карету, которая должна была доставить их в Кентербери, где архиепископ должен был благословить их брак согласно англиканскому ритуалу. Юная королева принялась тут же оживлённо объяснять Карлу, почему её дама претендует на это право. В свой черёд, послы пояснили королю, что, скорее всего, такие инструкции госпоже де Сен-Жорж дала Мария Медичи. С холодным видом Карл I уступил, в то время как Тильер опять сьехидничал: