Подобные туалеты были бы неполными без великолепных драгоценностей, в которых мать Генриетты Марии знала толк. Нитки жемчуга, цепочки с драгоценными камнями, бриллиантовые серьги, великолепное кольцо с бриллиантом - всё это было подарено молодой королеве, помимо креста из бриллиантов и жемчуга, застёжки, усыпанной четырьмя бриллиантами, и «букета» из пяти лепестков, сделанного из бриллиантов, вместе с множеством мелких безделушек, включая несколько десятков бриллиантовых пуговиц для отделки платьев. Можно с уверенностью предположить, что Генриетта Мария также нашла широкое применение «большому зеркалу в серебряной оправе», которое она привезла с собой из Парижа, и неудивительно, что Бекингем счёл, что она чересчур любит одеваться.
Хотя писатель Мишель Дюшен считает, «что в основе всего лежало отсутствие сексуальной гармонии».
-Герцог Бекингем и маркиз Гамильтон уверяют, – сказал однажды Карл I Генриетте Марии, – что будь Вы их женой, они бы чаще пользовались правами мужа, нежели это делаю я… Учитывая, сколь малого я от Вас требую, Вы ведёте себя невыносимо.
Он жаловался, что королева недостаточно услужлива в постели. Генриетта Мария поговорила с госпожой де Сен-Жорж, и та посоветовала ей сделать над собой усилие. И когда на следующее утро король был весел и объяснил Стини причину своей радости, тот сказал, что недопустимо, чтобы королева подчинялась своей фрейлине больше, нежели супругу, и опасно оставлять подле неё подобных советников.
Согласно условиям брачного контракта, Генриетте Марии полагался собственный двор, достойный её положения. Воспользовавшись этим, в июле 1625 года Карл неожиданно предложил своей супруге взять в качестве дам опочивальни вместо госпожи де Сен-Жорж графиню Бекингемскую и герцогиню Бекингемскую (мать и жену Джорджа Вильерса) и маркизу Гамильтон. Молодой королеве это не понравилось, потому что она считала этих дам шпионками Бекингема, каковыми они и являлись на самом деле.
Генриетта Мария пожаловалась брату и Людовик ХIII поспешил утешить её:
-Моя певучая сестра, хотя я нахожусь далеко от Вас и Вы ещё долго будете жить вдали от меня, две вещи могут Вас вполне утешить там, где Вы находитесь - это уверенность, которая Вас, должно быть, поддерживает, что я всё так же люблю Вас, несмотря на Ваш отъезд, и что, если я даже не буду писать Вам часто, то не перестану думать о Вас и постараюсь предоставить Вам доказательства своей привязанности.
После чего король Франции напомнил зятю, что его действия противоречат статьям брачного контракта Генриетты Марии, согласно которым её дамы должны быть француженками.
-Я сочту нужным, - заканчивает Людовик, - чтобы указанные герцогини и графини поступили на службу к королеве, моей сестре, при условии, что все остальные будут исключены из неё в будущем.
Таким образом, французский король соглашается на это первое изменение в контракте при условии, что госпожа де Сен-Жорж сохранит своё место и не будет оштрафована за это.
Из Хэмптон-корта Карл повёз свою жену в Вудсток. В Оксфорде он распустил парламент. И ранней осенью, в соответствии с елизаветинской традицией, король и королева отправились в путешествие по королевству.
В сентябре 1625 года двор Генриетты Марии всё ещё не был сформирован из-за настойчивых требований окружения Карла I, и, особенно, герцога Бекингема, ввести туда англичан. Секретная статья насчёт английских католиков, утверждённая Яковом I, тоже до сих пор не действовала в Англии. Поэтому Людовик XIII принимает решение направить в Лондон своего посла Бленвиля, чтобы убедить Карла I выполнить свои обязательства. Однако английский двор очень плохо принял Бленвилля и он ничего не добился. Ситуация, похоже, улучшилась с отъездом герцога Бекингема с посольством в Голландию. Но как только он вернулся, напряжённость в отношениях между царственными супругами возросла.
Прежде, чем царственная чета вернулась в Хэмптон-корт, королева в ноябре посетила великолепный особняк лорда Саутхэмптона, друга Бекингема, в Титчфилде. Оттуда она отправила родственникам в подарок несколько английских биглей (маленьких гончих). Тем временем поток сплетен, распускаемых врагами Генриетты Марии, постепенно возрастал, чему способствовало вызывающее поведение как самой королевы, так и её окружения.
Например, в Тичфилде за обеденным столом возникла перебранка между протестантским капелланом и отцом Берюлем из-за того, кто должен произнести молитву перед едой. На другое утро королева и её дамы, пока в холле дома проводилась протестантская служба, дважды демонстративно прошли через толпу молящихся, при этом громко смеясь и разговаривая. Конечно, это можно считать ребячеством, но англичане расценили подобное поведение как скандальный вызов. Это вывело из себя короля и он написал Бекингему, что надеется вскоре найти повод «обналичить моих месье», как он презрительно называл французских приближённых своей жены. В свой черёд, Генриетта Мария жаловалась впоследствии: