На следующий день Бленвилю было запрещено появляться при дворе и видеться с Генриеттой Марией.
В народе отсутствие её коронации было встречено отрицательно, что, вкупе с другими факторами, не способствовало популярности королевы и привело к смене профранцузской политики на политику поддержки гугенотов. Воспользовавшись этим, герцог Бекингем постарался ещё больше усилить напряжённость в отношениях между Карлом и его женой.
Лишь один раз интересы королевы и фаворита её мужа совпали. Генриетта Мария позже вспоминала, что «в начале своего замужества она испытывала некоторую неприязнь к королю, своему мужу, которую разжигал Бекингем» и поэтому из чувства досады хотела вернуться во Францию повидать свою мать. А поскольку она знала о страстном желании герцога снова увидеть Анну Австрийскую, то попросила его получить разрешение на её отъезд у короля. Бекингем, решивший сопровождать королеву, рьяно взялся за дело, но Людовик ХIII и Ришельё дружно воспротивились его приезду в Париж. Из-за чего отношения Франции и Англии резко ухудшились.
Весьма характерный эпизод был описан самим Карлом I в письме к английскому послу в Париже с просьбой объяснить Людовику XIII причины его недовольства королевой:
-Однажды вечером мы были в постели, и она подала мне список людей из своей свиты, для которых хотела испросить награды. Я сказал, что прочту его утром, но в любом случае всё решу сам. Она сказала, что внесла в список как французов, так и англичан, на что я ответил, что для французов сделать что-либо невозможно. Тогда она возразила, сказав, что список одобрен её матерью и она не собирается ничего в нём менять. Я напомнил, что ни её матери, ни ей не подобает брать в свои руки подобную инициативу и что, если она настаивает, я вообще не стану рассматривать этот список. На это она дерзко ответила, что я-де могу оставить себе свои награды и она не примет от меня ни земель, ни домов. Я попросил её не забывать, с кем она разговаривает, и помнить, что она не имеет права говорить со мной таким тоном. Тогда она произнесла страстную речь, говоря, что она самая несчастная из женщин и что, если она что-нибудь просит, я всегда ей отказываю, а она не столь низкого происхождения, чтобы так с ней обращались. Я велел ей замолчать и таким образом положил конец спору.
Если Бекингем подначивал Карла, то приближённые Генриетты Марии, в свой черёд, несут часть ответственности за её непопулярность у подданных. Так, «Мэми» Сен-Жорж продолжала при каждом удобном случае садиться в королевскую карету и отодвигать на задний план английских дам. Но особенно короля бесил епископ Мандский, возглавлявший французских священников, которому ещё не исполнилось и тридцати. Будучи родственником Ришельё, сей прелат, во-первых, обладал слишком острым языком, а, во-вторых, предлагал короновать Генриетту Марию по католическому обряду, что вызвало возмущение англичан. И. наконец, в-третьих, поссорился с графом Холландом из-за управления приданым королевы. Даже спустя годы, уже после смерти Мендеса, Карл I с содроганием вспоминал его привычку врываться в личные апартаменты королевы, когда ему заблагорассудится.
По словам Ришельё, постепенно Генриетта Мария, привыкнув к мужу, начала соглашаться «со всеми желаниями короля».
-Ей хотят дать дам опочивалььни, - читаем мы в мемуарах кардинала, - она решается на это, но желает, чтобы в их число вошла герцогиня Бекингемская, которая была очень честной дамой и католичкой в душе.
Карл хотел также ввести в свиту жены графиню Карлайл, бывшую любовницу Бекингема. Зная об этом, королева умоляла супруга не делать этого:
-Извините меня, но я испытываю неприязнь к этой даме.
На что король, подстрекаемый фаворитом, упрямо отвечал:
-Ваше Величество не должна испытывать к ней неприязни, иначе Вы не получите герцогиню Бекингемскую, о которой просите.
Когда же Генриетта Мария снова ударилась в слёзы, ей было предписано вести себя более сдержанно, согласно своему рангу. Покорность королевы вскоре принесла свои плоды.
-Прежде всего, я выражаю благодарность королеве Англии (ибо никто другой не может этого сделать), - писал Карл I жене в письме от 23 июля 1626 года, почему-то обращаясь к ней в третьем лице, - именно её любовь поддерживает мою жизнь, её доброта поддерживает моё мужество, что делает меня вечным её (слугой?).
Кризис наступил 9 августа 1626 года, когда Карл I, которого подстрекал Бекингем, принял решение отправить всех французов, которые сопровождали Генриетту Марию, обратно. Ришельё так описывает этот эпизод в своих мемуарах: