-Несравненные добродетели короля, - писал Холланд в то время, - воздействуют на щедрость и доброту королевы, так что у Его Величества вскоре должна быть лучшая жена в мире.
Самой яркой личностью в ближнем круге королевы среди профранцузски настроенных придворных-англичан была Люси Перси, графиня Карлайл, которую назначили одной из дам опочивальни королевы. Если вначале Генриетта Мария была настроена категорически против неё, то после отъезда герцогини де Туар Люси стала её наперсницей. Скорее всего, они сошлись на почве ненависти к Бекингему, который хотел подложить свою бывшую любовницу в постель к королю. Хотя Люси была убеждённой протестанткой, это не помешало ей стать шпионкой Ришельё и прототипом персонажа «Миледи» в романе «Три мушкетёра». Интересно, что набожную королеву не смутило даже то, что её новая подруга баловалась магией, о чём свидетельствовал чёрный шнурок на её запястье, который обычно носили адепты мистических обществ. Говорили, что магия помогала графине в любви и политике. Когда «Люсинда» подхватила оспу, придворные, забыв другие темы, судачили только о том, не пострадает ли её легендарная красота. А Генриетта Мария, не побоявшись заразиться, поспешила навестить свою подругу.
Кроме любовницы, Бекингем пытался также пристроить в окружение королевы своих мать и жену, тем более, что вышеназванные дамы были католичками. Кроме того, у герцога была сестра-протестантка Сьюзен Вильерс, которая вышла замуж за захудалого сельского джентльмена Уильяма Филдинга. Но, благодаря брату, она вскоре стала графиней Денби и в один год с Люси Перси была назначена первой леди опочивальни королевы. Вскоре Сьюзен стала подругой Генриетты Марии. До конца своей жизни она была преданна своей госпоже и позже даже приняла под её влиянием католичество. В свой черёд, её старшая дочь Маргарет Филдинг, герцогиня Гамильтон, получила должность камеристки королевы.
Благодаря герцогине Бекингемской Генриетта Мария в 1626 году обрела ещё одного друга. Герцог принимал короля и королеву в своём особняке в Лондоне. В разгар роскошного банкета из большого пирога внезапно вылез семилетний карлик ростом не более 18 дюймов (46 см) в миниатюрных доспехах и, размахивая королевским флагом, стал маршировать по столу к изумлению придворных. Как оказалось, его звали Джеффри Хадсон и он родился в семье смотрителя травли быков у Джорджа Вильерса. Юная королева была в восторге и хозяйка любезно подарили ей карлика, которого выкупила у его родителей. Таким образом, Хадсон переехал в Сомерсет-хаус, где королева собрала множество природных диковинок и небольшой зверинец, в котором была обезьянка по имени Мопс. Несмотря на свою миниатюрность, Джеффри был, в отличие от других двух карликов Генриетты Марии, очень хорошо сложён (возможно, он был лилипутом) и считался «чудом века». Получив воспитание в католическом духе при дворе королевы, он также усвоил придворные манеры: научился ездить верхом, фехтовать и стрелять из пистолета. Для молодой королевы, чувствовавшей себя одиноко в протестантской Англии, весёлый и остроумный карлик, принимавший участие в придворных забавах, стал настоящим спасением. Его коронным номером стало представление, которое он разыгрывал со своим приятелем Уильямом Эвансом ростом 7 футов 5 дюймов (226 см): великану сшили одежду с огромными карманами, и он на глазах гостей доставал из одного булку хлеба, из другого — Хадсона и делал вид, что собирается приготовить из него бутерброд. Генриетта Мария делилась с Джеффри самым сокровенным и спрашивала его мнение, а тот, в свою очередь, свято хранил её тайны и всегда мог дать дельный совет, за что придворные прозвали его «лорд Минимус».
Среди же высокопоставленных вельмож самыми лояльными к Генриетте Марии считались граф Холланд и лорд Монтегю. Однако самым близким другом королевы стал Генри Джермин, что вызывало удивление у придворных: ведь тот не был ни ослепительно красивым, как Холланд, ни умным и остроумным, как Монтегю. По словам одного из его многочисленных недругов, поэта Эндрю Марвелла, Генри Джермин был человеком с «плечами ломового извозчика» и «внешностью мясника».
Однако известно, что он обладал личным обаянием и это делало его подходящим посредником в деликатных переговорах. Позже поэт Абрахам Коули в своей поэме «Гражданская война», в отличие от Марвелла, описывал своего друга так:
Джермин, в ком соединилось
Всё, чего могла пожелать добрая мать,