Слуги, которые подслушивали, как их госпожа поёт своим детям колыбельные, утверждали, что у неё был божественный голос. Этикет запрещал ей петь на публике, поэтому Генриетта Мария ограничивалась любительскими концертами в близком кругу. Зато она стала законодательницей моды и, благодаря английской королеве, европейские дворы отказались от вычурных нарядов. Из шейных платков и корсажей исчезла проволока, кружевные воротники опустились, а юбки обрели свою классическую форму. Вместо искусственных накладных волос и груды украшений, напоминающих кольчугу, дамы стали носить нитку или две жемчуга, а драгоценные камни использовали в качестве застёжок или в браслетах. Женская причёска же состояла из узла на затылке и нескольких локонов на лбу. Одежда дворян тоже стала более удобной и мужественной. Маленькие шапки-горшочки или кепи в виде булочки уступили место изящной широкополой шляпе бобрового цвета, а подбитый мехом дублет и облегающие штаны – длинным кафтанам и бриджам, шёлковым чулкам и туфлям с розочками из лент или длинным узким ботинкам. Осиные талии исчезли даже в дамской одежде, так как постоянно беременная Генриетта Мария не могла носить такие платья. В конце 1630 года она пожаловалась «Мэми» Сен-Жорж:
-Последняя нижняя юбка, присланная тобой, была такая тяжёлая и узкая, что я не смогла носить её.
Английские леди и джентльмены эпохи Карла I предпочитали атлас, тафту, велюр, батист, батат, а также шелка – падуасой и дамаск. Производство тонкого льна в Ирландии стало процветающей отраслью. Развивалось также и шитьё. Главный вышивальщик королевы, француз Шарль Джентиле, получал от неё подробные инструкции и целый рой его помощников творил просто чудеса, так что Генриетта Мария постоянно была ему должна.
На досуге королева занималась карточными играми, бильярдом и написанием писем, особенно своей сестре герцогине Савойской. Хотя после замужества они никогда больше не встречались, но постоянно обменивались портретами, подарками и длинными посланиями. Так, специально для Кристины Ван Дейку был заказан портрет трёх старших детей Карла I. Однако когда их отец с ужасом обнаружил на своих детях домашние переднички, живописцу пришлось создать новую картину уже без этого предмета одежды, а первый вариант Генриетта Мария оставила себе. Новая мода распространилась и на детей. Все принцы и принцессы до четырёх лет носили простые платья с передниками, воротничками и круглые шапочки с кружевом. Причём, как добропорядочная француженка, королева одевала своих детей в белое: тонкий лён или атлас. Что же касается причёсок, то и у мальчиков, и у девочек были длинные волосы.
В отличие от королевы Елизаветы I, имеющей сотню платьев, расшитых драгоценными камнями, у Генриетты Марии после того, как её ограбили её французские слуги, был довольно скромный гардероб и свои самые любимые платья она могла носить пару лет. Самые её большие долги были связаны с покупкой мебели, ремонтом во дворцах и драгоценными камнями. Так, за одну бриллиантовую подвеску некий португалец получил от королевы на сто фунтов больше, чем знаменитый Эсташ Лесюэр за две бронзовые статуи короля и королевы.
Новая мода требовала и новых интерьеров. Старые прямоугольные и трапезные столы были заменены на квадратные, круглые или овальные. Правда, стулья по-прежнему покрывали бархатом или тиснённой кожей с бахромой, остался также балдахин, кроватные занавески и резной сундук. Но теперь их дополняли кушетки и зеркала, серебряный умывальник, а также туалетный столик с выдвижными ящиками и туалетной шкатулкой. У королевы был чудесный туалетный набор из серебра с позолотой, в который входили «большие» и «малые» щётки для волос, пудреницы и флакончики, а также две коробочки для булавок с королевским гербом Франции.
Хрусталь и стекло постепенно вытесняли серебряные и оловянные чаши. Усыпанный тростником пол использовался только в загородных дворцах, а в городе полы были каменные или из отшлифованного дерева, которые иногда устилали коврами. Среди приданого Генриетты Марии были два турецких ковра, но их использовали только для украшения диванов и столов. Стены обшивали деревянными панелями и украшали картинами, гобеленами и античными бюстами. Современники, не разделявшие вкусы Карла I, обвиняли его в том, что он «растрачивает миллионы фунтов стерлингов на старые прогнившие картины и мраморные изделия со сломанными носами». Король и королева были страстными коллекционерами. В частности, несмотя на свою бережливость, Карл приобрёл коллекцию произведений искусства герцога Мантуанского за 25 000 фунтов стерлингов. Поэтому свидетельство иностранца, что все двадцать четыре дворца короля Англии были «очень элегантно и богато обставлены», кажется правдивым. Также Карл покровительствовал производству гобеленов в Англии и выкупил рисунки Рафаэля для ковров в Аррасе с целью их копирования. Ещё он так высоко ценил росписи Рубенса на потолке Банкетного зала в Уайтхоле, что когда Генриетта Мария предложила устроить там Большой маскарад, король вместо этого предложил ей возвести временное здание в окрестностях дворца. В своей комате для завтраков он держал портреты кисти своих трёх самых любимых художников: Рубенса, Даниэля Мейтенса и молодого Антониса Ван Дейка, который изобразил, кроме членов королевской семьи, чуть ли не всю английскую знать. В конце концов, Ван Дейк был возведён королём в рыцарское звание и женился на шотландке леди Рутвен, фрейлине королевы. Сама Генриетта Мария позировала ему не менее двадцати пяти раз, так что мольберт новоявленного «сэра Энтони» почти не выбывал из её апартаментов в Лондоне. Свои многочисленные портреты она дарила родственникам и друзьям.