-Таким образом, в окрестностях Сент-Джеймса не было ни одного сухого глаза, - утверждал всё тот же сьер де ла Серр.
5 ноября 1638 года Мария Медии с большой помпой въехала в Лондон. Флорентийке исполнилось шестьдесят шесть лет и годы изгнания оставили на её лице значительные следы.
-Поверьте, что никто так сильно, как Вы, не разделит той радости, которую доставил мне приезд королевы, моей матери, - написала Генриетта Мария своей сестре в Турин.
После чего добавила, что их мать сильно изменилась, но приписала это отчасти последствиям морского путешествия.
Чтобы помочь её материально, королева купила у флорентийки значительную часть её огромной коллекции драгоценностей, и заказала Антонису Ван Дейку её портрет. Так как здоровье не позволяло Генриетте Марии сопровождать мужа в его путешествиях по стране, она забросила все свои обычные занятия, чтобы проводить как можно больше времени в покоях матери. Её дети, которые тоже жили в Сент-Джеймском дворце, вызвали огромный интерес у Марии Медичи. Восьмилетний принц Уэльский, мальчик с чёрной шевелюрой и слегка лягушачьим лицом, уже имел собственного управляющего и гувернёра и у него забрали деревянную игрушку, которую он привык брать с собой в постель. Трое старших детей иногда ужинали со своими родителями и бабушкой. А трёхлетнюю белокурую Елизавету флорентийка даже предложила обручить с единственным сыном принца Оранского, штатгальтера Голландии, с которым говорила об этом перед своим отъездом в Англию. Однако Карл I счёл ниже своего достоинства принять подобное предложение, в то время как Генриетта Мария не хотела выдавать дочь замуж за протестанта. Поэтому Марии Медичи пришлось переключиться на то, чтобы давать советы своей дочери по текущим проблемам. По видимому, королева была единственная, не считая французских изгнанников, кто не воспринял с тревогой приезд матери. Англичане считали королевскую тёщу особой, приносящей несчастье, поэтому её присутствие в стране было неприятно Карлу как по личным, так и по политическим мотивам. Так, лодочники с Темзы окрестили неделю штормов и наводнений, которые произошли в начале визита Марии Медичи в Англию, «погодой королевы-матери».
-Я молю Бога, чтобы её приезд не ввёл бы короля в большие траты, - писал с тревогой архиепископ Лод.
Последующие события оправдали его опасения, и впоследствии сама Генриетта Мария жаловалась на бесстыдную ненасытность своей матери. Вдобавок, флорентийка превратила Сент-Джеймский дворец в центр всех неугомонных интриганов, изгнанных из Франции.
Теперь, когда Генриетта Мария приближалась к тридцати, её внешность снова стала неуловимо меняться. Фигура королевы была образцом элегантности, подвижный рот – более чувственным, взгляд – настороженным, а весь вид – более одухотворённым и задумчивым. Внешность её мужа тоже изменилась к лучшему. Ещё до тридцати лет у Карла I, как и у большинства Стюартов, в каштановых волосах появились серебряные нити. Счастливый супруг и родитель, он тоже обрёл уверенность и элегантность, хотя это не добавило его облику жизнерадостности. Несмотря на это, он казался идеальным отцом семейства, когда после обеда выходил прогуляться по Сент-Джеймскому парку вместе с женой, детьми и тёщей в сопровождении придворных и животных из зверинца королевы.
Интересно, что если большинство подданных, в том числе, и из числа высшей знати, не любили королеву за то, что она была иностранкой и католичкой, то слуги были очень привязаны к ней из-за её внимания к их нуждах и не покинули её даже в дни скорби.
Как раз в это время Карл I сделал несколько заказов знаменитому римскому скульптору Бернини. Надменный мастер, не проявивший никакого интереса к подобным просьбам Ришельё, снизошёл до того, чтобы изобразить самую счастливую королевскую пару Европы. Так как Бернини не собирался ехать в Англию, король прислал ему собственный портрет и портрет жены кисти Ван Дейка в анфас, профиль и три четверти на двух холстах. Рассказывают, что после долгого молчаливого созерцания черт английского короля, скульптор внезапно воскликнул:
-Я никогда ещё не видел столь несчастного лица!
Глава 5 ПЕРВЫЕ НЕСЧАСТЬЯ
Уже на закате лет своё во многом претенциозное и запутанное видение причин и следствий происходящих вокруг неё событий Генриетта Мария изложила в «Кратком описании революций в Англии», продиктованном одной французской даме.
Всё началось с печальных событий в Шотландии и королева вспоминает, что однажды вечером 1637 года муж принёс ей экземпляр нового молитвенника, который намеревался навязать шотландцам. Мнение королевы об этой «Книге Лода» (по имени архиепископа Кентерберийского), конечно, было неблагоприятым. С ней полностью была согласна Дженни Геддес, шотландская рыночная торговка, которая, как утверждают, 23 июля 1637 года бросила табурет в голову Джеймса Ханнея, декана Эдинбургского университета, в соборе Сен-Джайлза в Эдинбурге в знак протеста, когда тот начал зачитывать отрывки из нового молитвенника. Считается, это этот акт спровоцировал беспорядки в Шотландии, которые привели к войнам Трёх королевств или гражданской войне в Англии.