В начале 1641 года поэт Джон Саклинг, двоюродный брат Джермина из Восточной Англии, посоветовал ему убедить короля «предпринять что-нибудь экстраординарное». Однако с наступлением весны именно два кузена и присоединившийся к ним поэт Давенант решились на «экстраординарное»: привести с севера королевскую армию, запугать парламент и освободить Стаффорда. Идея получила восторженное одобрение королевы. Вероятно, только благодаря её уговорам, Карл I согласился с этим планом, но с одной оговоркой: генерал-лейтенантом этой армии должен стать Джордж Горинг, сын того самого Горинга, который шестнадцать лет назад первым покинул собор Парижской Богоматери с известием о венчании Генриетты Марии. На три года моложе Джермина, Горинг, тем не менее, был уже закалённым воином и пользовался уважением многих офицеров и доверием короля и королевы.
Однако королевская чета, к несчастью для Страффорда, позволила вовлечь себя одновременно в другой военный заговор. Четверо молодых аристократов, членов парламента, Генри Перси, Генри Уилмот, Хью Поллард и Уильям Эшбернхэм, все армейские офицеры, считали, что войска недовольны лидерами оппозиции и поддержат своего короля против парламента. Они рассказали об этом Карлу I. Настал момент, когда две группы заговорщиков должны были узнать друг о друге и перейти к совместному сотрудничеству. Генриетта Мария подробно описала свой спор с мужем по поводу того, кому можно было поручить это дело.
-Джермин – наиболее подходящий человек, - настаивал Карл.
-Но мой двор и так считается центром интриг, - возражала королева. – Если же сэр Генри попадёт под подозрение, я его потеряю. А он один из моих самых ценных слуг!
В конце концов, король добился своего и Джермин получил соответствующие инструкции. Однако Горинг, огорчённый перспективой играть второстепенную роль, рассказал о заговоре лорду Ньюпорту, тому самому, который был любовником Элеоноры Вильерс после Джермина. Из-за того, что его короткая интрижка стала достоянием общественности, Ньюпорт затаил обиду на фаворита королевы, поэтому выложил всё, что узнал от Горинга, уехавшего в Портсмут, губернатором которого он был назначен, самому Пиму.
Тем временем принц Оранский со своим сыном прибыл в Лондон. Несмотря на то, что его ждал восторженный приём со стороны населения, всем бросилось в глаза, что улицы, по которым следовали пятьдесят экипажей гостей, направлявшихся к Уайтхолу, были оцеплены многочисленной стражей.
Не зная о предательстве Горинга, Карл I назначил свадьбу своей дочери на следующий день после того, когда должен был произойти захват Тауэра. Однако, когда 1 мая 1641 года в крепость для размещения прибыл отряд заговорщиков во главе с Саклингом, якобы предназанченный для службы в Голландии, лейтенант Тауэра отказался впустить его. Однако Карл I не стал отменять венчание своей дочери, которое состоялось в дворцовой часовне в воскресенье, 2 мая. Жених, рослый мальчик пятнадцати лет с открытым добрым лицом, был одет в костюм из атласа и бархата малинового цвета. Наряд же десятилетней невесты представлял собой образец прекрасного вкуса её матери. Её каштановые локоны были перевязаны серебряными лентами в тон цвету платья. Из украшений на ней был венок, ожерелье и пояс из жемчуга. Длинный шлейф её серебристого платья несли шестнадцать девиц благородного происхождения, одетых в белое. Сама Генриетта Мария вместе с матерью и второй дочерью Элизабет, с которой теперь она связывала надежды на католический союз, наблюдала за церемонией «инкогнито с галереи из-за разницы в вероисповедании». Последовавший затем банкет был омрачён отсутствием Карла Людвига, принца Палатинского, который счёл себя оскорблённым тем, что в качестве жениха для Мэри выбрали не его, а Вильгельма Оранского.
В письме к Кристине королева выразила надежду, что её дочь будет счастлива в браке, хотя её будущий муж не был королём.
-Но я хорошо усвоила, - меланхолично добавила Генриетта Мария, - что не королевство приносит счастье и короли не менее несчастны – иногда даже больше, – чем другие.