-Простите, Ваше Сиятельство, я не знал, что эти странные вещи предназначались для короля. Но осмелюсь заметить, что они слишком новые по форме. Что дьявольски опасно!
Тем не менее, граф-герцог быстро заставил его замолчать:
-Это самые лучшие и экономичные шейные платки, когда-либо изобретённые, поскольку они не нуждаются в стирке или крахмалении и прослужат год без дополнительных затрат.
Филипп IV и дон Карлос, как и многие придворные, впервые надели эти воротники («голильи») во время визита Карла Стюарта и мода пришлась по вкусу публике. С тех пор вся Испания вместе со своими колониями носила только их, невзирая на сатирические памфлеты, критикующие направленные против роскоши реформы короля и его «пугала», как они называли Оливареса.
Желая повысить образовательный и нравственный уровень испанской знати, первый министр организовал придворную службу по надзору за моралью, создал мадридскую Королевскую коллегию — высшее учебное заведение под управлением иезуитов, а также по его просьбе указом Филиппа IV в Испании была запрещена проституция. Дома с дурной славой, которых в переулках, ведущих от Калле Майор, было огромное количество, закрыли.
Однако, как известно, самая древняя из профессий неискоренима. Всё та же писательница д’Ольнуа подробно рассказывает, что сам король частенько пользовался услугами «жриц любви» и платил им по 20 эскудо, смехотворную сумму для такого государя. Женщины были его самой существенной слабостью. Недаром его прозвали «Галантным королём».
-Геркулес в удовольствиях и импотент в делах правления, - так заклеймил Филиппа IV немецкий историк Людвиг Пфандль.
Оливарес, хорошо изучивший характер своего властелина, охотно брал на себя роль поставщика и сводника, лишь бы выговорить себе свободу действий в государственных делах. При этом фаворит внушал королю, что сам он трудится денно и нощно. Вечно обложенный какими-то бумагами, обо всем успевающий подумать, он стал необходим мягкотелому монарху. Сам граф-герцог жил как аскет и слыл неподкупным. При этом он утверждал:
-Любой конюх счастливее меня!
Но Оливареса не зря называли человеком великих планов, не способным хотя бы один из них довести до конца.
Филипп и его жена по-прежнему были неутомимы в погоне за удовольствиями, в чём их вкусы совпадали. Двумя главными развлечениями, как известно, были театр и религиозные празднества. Также с большим великолепием и блеском было отпраздновано рождение у королевской четы 25 ноября 1623 года, вскоре после отъезда принца Уэльского, второй дочери Маргариты Марии Каталины.
Церемония её крещения напоминала сюжет волшебной сказки. Новорожденную несли вниз по парадной лестнице Алькасара дамы из дома Спинола, а Оливарес шёл задом наперёд с золотыми подсвечниками, сопровождая новую инфанту в комнаты её гувернантки (и своей собственной жены) на первом этаже, в которых раньше размещался Карл Стюарт. Филипп IV со всем своим двором присутствовал в королевской часовне на богослужении «Te Deum», которое торжественно провёл кардинал Сапата. В течение трёх вечеров подряд каждый балкон в Мадриде освещался восковыми факелами, а ночью было проведено грандиозное конное представление в масках с участием 120 придворных в новых костюмах и ливреях, среди которых Оливарес и дон Педро де Толедо были самыми блестящими и искусными наездниками. На следующий день король торжественно выехал со всем двором в каретах, чтобы возблагодарить Святую Деву Аточскую. Само крещение состоялось в маленькой приходской церкви Святого Жиля, завешенной по этому случаю золотой тканью. Нунций (посланник папы) в окружении множества кардиналов и епископов окунул младенца в купель, а затем поместил в серебряную колыбель. К сожалению, инфанта не прожила и месяца.
Но безутешное горе от потери детей было не единственным в жизни Изабеллы де Бурбон. Ей также приходилось переносить скандальные измены мужа. В то время как её собственные дети умирали, у Филиппа IV стали появляться незаконные отпрыски, общее количество которых к концу его жизни перевалило за тридцать. Однако вскоре молодой королеве представилась возможность заявить о себе и снискать уважение мужа.