Возобновить связи между этими странами помог и великий Питер Пауль Рубенс, фламандский живописец, с лета 1628 года работавший в Мадриде по приглашению Филиппа IV и имевший секретные верительные грамоты посла от Карла I Стюарта.
Проведя много часов с королём, Рубенс так охарактеризовал его:
-От природы он наделён всеми достоинствами как телесными, так и духовными, поскольку в моих ежедневных контактах с ним я хорошо его узнал. И он, несомненно, был бы способен править при любых обстоятельствах, если бы ему хватало уверенности в себе и он не полностью бы отдавал свои полномочия другим.
Уже однажды обманутый испанцами, король Англии был твёрдо намерен заключить с ними союз только при условии возвращения Пфальца его зятю. Когда Рубенс подготовил почву, в ноябре на переговоры в Мадрид должен был прибыть уже известный нам Коттингтон. Отправив вперёд своего секретаря Артура Хоптона, он с удивлением узнал, что Филиппа IV не было в Мадриде: король решил проводить до границы свою сестру Марию. Уклонившись от встречи с толпой вельмож, посланных Оливаресом, Коттингтон ночью тайно въехал в столицу. Но когда граф-герцог захотел лично встретиться с ним, англичанин ответил отказом и, сев в карету, отправился во дворец, чтобы выразить почтение королеве и попросить об официальной аудиенции у министра.
Оливарес проговорил с Коттингтоном до полуночи, стараясь убедить его, что в этот раз не намерен лукавить.
-Я не сомневаюсь, что Вы привезли приказ возобновить мирные переговоры, - добавил министр.
-Да, - согласился англичанин, - если получу хорошие предложения, которые смогут удовлетворить моего короля, его друзей и союзников.
-Я понимаю, что Вы имеете в виду. Вам хотелось бы вернуть Пфальц.
-Да, но это ещё не всё. Вы знаете, что мой король заключил союз со Штатами (Голландией), и их интересы также должны быть учтены.
После жарких споров Оливарес поднялся и, взяв Коттингтона за руку, примирительно произнёс:
-Король Англии совершит величайшее дело в христианском мире, ибо с его помощью Пфальц будет полностью восстановлен, и с его помощью также король Испании обретёт мир в этих северных странах.
Пока два государственных деятеля разговаривали, вошла графиня Оливарес с поручением от Изабеллы, чтобы справиться о здоровье короля Карла.
-Мой король собирается отправить письмо королеве, - сухо ответил Коттингтон, - хотя она не писала ему много лет, чем милорд был очень сильно оскорблён.
В свой черёд, Оливарес и его супруга обеспокоенно спросили посла:
-Как лучше уладить это дело?
-Передайте королеве, - ответил он, - что она может написать письмо королю Карлу и отправить его испанскому послу в Лондоне до того, как письмо короля Англии будет доставлено ей.
Когда же, наконец, Коттингтона допустили к Изабелле, он обнаружил, что «она улыбалась и излучала доброту по отношению к послу своего зятя, поскольку дело ужасно осложнялось тем фактом, что она была сестрой королевы Генриетты Марии».
В пятницу вернулся король, и были приложены большие усилия, чтобы убедить Коттингтона совершить торжественный въезд в Мадрид, но он наотрез отказался это сделать. Следующим решением Оливареса было отправить весь двор в лучших нарядах сопровождать его во дворец на его первую аудиенцию с Филиппом IV. На следующий день во время частной беседы с королём Коттингтон вплотную подошёл к главному вопросу. Филипп заверил его, что он удовлетворит все требования Карла I, если у него только хватит терпения дождаться возвращения испанских войск из Германии.
Тем временем Изабелла и её сестра Кристина, жена наследника герцога Савойи, выступили миротворицами в войне за мантуанское наследство. Сохранились два длинных письма испанской королевы, адресованные Марии Медичи в феврале 1629 года. В первом она рассказывает матери о «слухах по поводу того, что мой брат берёт в руки оружие, чтобы добиться справедливости». Изабелла разочарована этим и напоминает, что со своей стороны она сделала всё, чтобы сохранить мир: Филипп IV из любви к ней даже предложил свою военную помощь, когда Людовику XIII пришлось столкнуться с англичанами во время осады Ла-Рошели, чего ни один испанский король не согласился бы сделать. Также она утверждает, что её муж «всегда стремился поддерживать дружеские отношения между двумя коронами». Пожалуй, это первое письмо, в котором Изабелла занимает твёрдую позицию и не представляет себя нейтральной стороной, действующей в интересах общего блага. Теперь она защищает своего мужа и королевство своих детей. По утверждению королевы, ей тем более тяжело, что Людовик XIII настроен враждебно к её мужу, к которому она «каждый день…испытывает новые проявления привязанности». В остальном же стратегия Изабеллы остаётся прежней: она превращает политический конфликт в семейный спор, чтобы подтолкнуть Марию Медичи к вмешательству в качестве матери. Кроме того, она обвиняет Людовика в том, что он хочет начать войну со всеми своими братьями и сёстрами: