Между тем до посла дошли слухи, что Англия и Франция готовятся заключить какое-то соглашение. Его корреспондент Хоптон сначала это опроверг, а в другом письме, подтвердив, что французы и англичане подписали договор, иронически напомнил приятелю изречение Оливареса:
-Среди принцев не бывает благодарности.
Отношения между Англией и Испанией почти перешли в открытую враждебность, когда в октябре 1639 года мощный флот из семидесяти судов, который с огромным трудом снарядил Филипп, был почти уничтожен голландцами в Даунсе, а затем добит в английских водах, где испанцы надеялись укрыться. Когда испанский посол в Англии обратился к Карлу с просьбой защитить флот, король сразу же начал торговаться по поводу Пфальца. Тем временем голландцы смело атаковали испанцев у побережья Кента и разгромили их. Оливарес был в ярости и потребовал возмещения ущерба от короля Англии, который, по его словам, помог голландцам. Дабы соблюсти приличия, Карл I приказал заключить в тюрьму адмирал Пеннингтона за то, что он не защищал нейтралитет английских вод, но это было всё. Эта битва при Даунсе нанесла смертельный удар попытке Испании снова стать великой военно-морской державой, и понесённые тогда потери престижа и материальных средств так и не были полностью восстановлены.
Благодаря нейтралитету Англии, война вплотную приблизилась к испанской границе. Не только каждый идальго, но и каждый рыцарь ордена был обязан приобрести лошадь и оружие для себя и слуг и быть готовым присоединиться к королевской армии. В Мадриде был объявлен новый сбор «пожертвований». Даже нищие были подвергнуты проверке, чтобы выяснить, сколько среди них было самозванцев, которые кошельком или лично могли служить королю. В результате этого расследования установили, что из 3300 человек, которые жили попрошайничеством, только 1300 были действительно бедняками.
Несмотря на это, в Испании продолжало процветать казнокрадство и взяточничество.
В феврале 1637 года в Мадрид прибыл португальский граф Линьярес, который был адмиралом испанских галер на Сицилии. На своей первой аудиенции он подарил королю бриллиантовое ожерелье, «самое красивое из когда-либо виденных» в Европе, стоимостью в более чем 60 000 дукатов. Затем граф отправился поприветствовать королеву, которой подарил шкатулку с парой чудесных серёжек. Изабелла «влюбилась в них сразу» и, не дожидаясь дам или служанок, вынула из ушей свои собственные серёжки и надела новую пару. Пока она любовалась ими в зеркале, вошёл король, чтобы показать ей своё ожерелье, которое он носил на шляпе, и они обменялись множеством шуток по поводу тщеславия друг друга. Что Оливарес получил в подарок от Линареса, неизвестно, но министр был настолько доволен его щедростью, что заметил:
-Вот такие министры и вице-короли у Его Величества!
После чего назначил Линареса, к большому огорчению последнего, вице-королём Бразилии. Однако граф согласился принять этот пост только при условии дополнительных милостей, как-то: титул маркиз Визеу для своего старшего сына и наследника; должность маршала Португалии для своего второго сына; должность губернатора Сеуты для третьего сына; доходы в течение трёх лет с губернаторства Софала (Мозамбик); 24 000 дукатов на собственные расходы; 5000 дукатов в год пожизненно; 2500 дукатов в год в качестве пенсии для его невестки; должность главнокомандующего на суше и на море во время его пребывания в Бразилии; должность генерал-лейтенанта в Португалии; сохранение собственного рыцарского звания и ещё четыре, которыми он мог бы распоряжаться по своему усмотрению; и, наконец, увеличение в три раза пенсии, которую он получал от короны.
Между тем Анна Австрийская сделала всё возможное, чтобы склонить своего брата и Оливареса к миру с Францией. Летом 1637 года она отправила в Мадрид на переговоры одного монаха. Тем не менее, воинственная испанская знать не желала заключать мир, не повергнув противника. Всё, что монах привёз с собой из Испании, был мизинец святого Исидора Земледельца, покровителя Мадрида, который был тайно отрезан от тела святого в церкви на Калле де Толедо в полночь, чтобы отправить его в качестве реликвии сестре Филиппа в Париж.
Летом 1638 года, переправившись через приграничную реку Бидасоа у Сен-Жан-де-Люз, французская армия быстро захватила город Ирун и гавань Пасаж и осадила Фуэнтеррабию как с моря, так и с суши. Когда французы предприняли попытку штурма холма, на котором стоит эта крепость, адмирал Кастилии и маркиз лос Велес с 6000 человек из Наварры и Гипускоа, жаждущих сражаться за свои собственные провинции, появились на сцене как нельзя кстати. Лихая атака испанцев посеяла панику во французском лагере и осаждающие бежали сломя голову. Следующей весной то же самое произошло в Каталонии. Вторая попытка Ришельё вторгнуться в Испанию провалилась.