Встреча с королевской мадам круто изменила судьбу среднего сына маркиза Сан-Даммиано. Двадцатишестилетний дворянин отказался от блестящей военной карьеры и выгодного брака, чтобы оставаться в её тени. Таким образом, он посвятил Кристине свою жизнь. А когда 14 сентября 1632 года у герцогской четы родился долгожданный наследник Франциск Гиацинт, при дворе начали шептаться:
-Наверняка отец принца – д’Алье.
-Да, недаром ребёнку дали такое имя. Ведь любовник королевской мадам очень трепетно относится к цветам!
Однако Виктор Амадей I был уверен в своём отцовстве: за годы семейной жизни он привязался к жене, а убедительные победы французов в Пьемонте, похоже, усилили его любовь. Кроме Франциска Гиацинта, Кристина в последующие четыре года произвела на свет ещё четырёх детей: Карла Эммануила, Маргариту Виоланту и двух близнецов Генриетту Аделаиду и Екатерину Беатрису! Причём все они выжили, кроме последней девочки.
После появления наследника влияние королевской мадам на мужа значительно выросло. Не довольствуясь титулом герцогини Савойской, она уговорила Виктора Амадея объявить себя королём Кипра, на что тот имел право как потомок кипрской принцессы Анны де Лузиньян, хотя этот остров уже давно был захвачен турками. В результате герцога Савойского в Европе прозвали «королём без королевства». Зато его супруга теперь гордо подписывалась: «Кристина Французская, герцогиня Савойи, королева Кипра». На одном из своих портретов она сидит в кресле и держит в правой руке корону из жемчуга. Теперь все должны были обращаться к герцогине и её мужу не иначе, как «Ваше Королевское Высочество».
Впрочем, Виктор Амадей, кажется, был готов исполнить любую просьбу жены. В частности, он назначил женщину, итальянку Джованну Гарцони, своей придворной художницей, что до того в Савойе было делом неслыханным. Ещё в 1628 году Кристина написала Лодовико д’Алье в Рим, чтобы тот поспособствовал «её приезду сюда как можно скорее и наверняка», приложив к письму паспорт и сто двойных пистолей для расходов на поездку. Однако известно, что Гарцони жила при савойском дворе в 1632 – 1637 годах. В этот период она создала, на мой взгляд, лучший портрет Виктора Амадея I, кстати, одетого по французской моде.
Когда в 1632 году, согласно Кераскскому договору, Лев Сузский передал Пинероло французам, это вызвало недовольство в Пьемонте. К недовольным присоединились и братья герцога, заявившие, что Виктор Амадей предал политику их отца. Принц Кариньяно удалился в Шамбери и оттуда подстрекал кардинала бежать вместе из Савойи. Томас был обижен на старшего брата и разочарован тем, что Виктор Амадей не разделил с ним власть, а Маурицио обижался на Кристину из-за своего протеже, занявшего его место в её сердце.
В марте 1633 года Ришельё снова отправил д’Эмери в Пьемонт с двумя миссиями: во-первых, посетить Пинероло и Казале, а, во-вторых, предложить Виктору Амадею обменять их на Монферрато. Но так как герцог предпочёл синицу в руках, в мае агент кардинала вернулся в Париж.
В конце концов, принц Кариньяно первый покинул Шамбери, о чём 17 апреля 1634 года сообщила мужу Кристина:
-…сегодня ко мне пришёл английский агент, который сказал мне, что с принцем Томасом обошлись так плохо, что ему ничего не оставалось, как уйти в отставку, и что причиной этого были Ваши министры… и что он считает, что принц Томас отправился к императору...
В действительности, Томас отбыл во Фландрию. Якобы, выехав на охоту, он добрался в конце марта до Тононы, где простился с семьёй, которую отправил в Милан, а сам через Бургундию 20 апреля прибыл в Брюссель и вскоре стал командующим испанской армии.
В том же году знаменитый фламандский художник Антонис Ван Дейк написал его конный портрет. Сидя верхом на вздыбленном белом жеребце, принц правой рукой, в которой держит подзорную трубу, указывает в сторону сражения на заднем плане. Грозный взгляд, искоса обращённый на зрителя, и хмурое выражение лица должны были свидетельствовать о том, что здесь изображён великий полководец. Но одутловатые щёки кирпичного цвета выдают в Томасе завзятого гуляку. Кстати, испанцы, не слишком доверявшие принцу, потребовали, чтобы он отправил свою жену и детей в Мадрид в качестве заложников. Вслед за братом Маурицио уехал в Рим и объявил, что отныне будет защищать перед Святым Престолом интересы Испании, а не Франции. В ответ рассерженный Виктор Амадей конфисковал владения своих братьев. Однако Кристина знала о влиянии кардинала Савойского в римской курии, и, не желая окончательно порывать с ним, время от времени вела с деверем переписку. Томас тоже продолжал тайно писать старшему брату. Так, желая оправдать своё предательство, он утверждал, что причиной его бегства было «стремление защититься от угнетения, насилия и злой воли Ришельё».