Что касается самого Сенеси, то, несмотря на его ранг посла, дворецкий Изабеллы, испанец, оказывал ему не больше почестей, чем прислужнику, а у его жены отнял подушку для сидения, которую ей любезно пожаловала принцесса, на том основании, что этим правом могут пользоваться только жёны грандов Испании. Всё это, конечно, было нарушением обязательств, взятых на себя обеими сторонами после обмена принцессами.
Изабелла сильно тосковала в Испании по своей семье, и только переписка с братом и сёстрами была для неё отдушиной… В одном из писем она благодарит Людовика, который сообщает, что хочет её видеть, и отвечает ему, что разделяет это желание, хотя его невозможно исполнить. В другой раз она беспокоится, что не получает от близких вестей, хотя сама пишет очень часто, и просит Людовика и Генриетту прислать ей свои портреты, чтобы она могла хотя бы любоваться ими.
В своих письмах принцесса неизменно сообщает о своём горячем желании увидеться со своей роднёй:
-…восемь или десять дней назад мы были в Эскориале, который является очень красивым местом, в котором нет недостатков, кроме места для променадов, как в Фонтенбло…мне очень приятно осознавать, что вы хорошо проводите там время всей семьёй.
Далее она снова расспрашивает о празднике в Фонтенбло и с тоской добавляет:
-…я бы хотела стать маленькой птичкой, чтобы полетать и посмотреть на него…
Несмотря на изменение своего статуса, Изабелла изъявляет желание, чтобы сёстры обращались к ней так же, как и раньше, несмотря на то, что теперь она больше не французская принцесса, а будущая испанская королева.
Тем не менее, юная принцесса Астурийская быстро приспосабливается к своей новой жизни. Усердно учит испанский язык и посвящает всё своё свободное время любимым занятиям: охоте, прогулкам по дворцовым садам, а также танцам. Кроме того, согласно местным обычаям, она посещает монастыри, чаще всего - Дескалес Реалес, расположенный через площадь от Алькасара, где обычно принимали постриг дамы королевских кровей.
Весной 1616 года Изабелла с грустью простилась со своими дамами д'Эппленкур и де Пинглье, которые вернулись во Францию. Зато она подружилась с донной Луизой Энрикес, графиней де Паредес, которая была назначена в её свиту вместо француженок (Испания испытывала значительные финансовые трудности в связи с постоянными войнами и сумму на содержание двора принцессы Астурийской сильно урезали).
Ситуация накалилась в конце апреля 1617 года, когда Людовик XIII совершил государственный переворот, в результате которого Кончини был убит, а Мария Медичи сослана в Блуа. 14 мая король Франции принял решение изгнать испанцев из свиты своей жены Анны Австрийской. В ответ Филипп III постановил, что при Изабелле останется столько же французов, сколько испанцев при Анне. Пик напряжённости наступил, когда графиня де Ланнуа тоже решила вернуться во Францию. В частности, она была недовольна тем, как обращались с французами при мадридском дворе и тем, как мало там ценили её услуги. Госпожа де Ланнуа покинула Испанию в 1618 году, однако пообещала Изабелле вернуться, если Людовик ХIII (или Филипп III) оплатит её поездку. Принцесса была в отчаянии и попросила в письме свою сестру «подать прошение королю, моему брату, чтобы он заплатил ей». Но графиня не вернулась.
Тем не менее, милосердная принцесса продолжала просить своих сестёр даже за бывших слуг: например, за Мари, горничную графини де Ланнуа, или некоего Николя, который покинул Испанию одновременно с госпожой д'Эппленкур. Она также рекомендовала им своего врача Риберу, который уехал из Испании в 1620 году.
Вместе с тем увольнение французов из свиты Изабеллы способствовало её быстрой адаптации на новой родине и росту её авторитета. Ведь на неё долго смотрели при дворе как на французскую шпионку. Вероятно, испанцы судили по себе: Филипп III и герцог Лерма специально избрали для шпионских целей графиню де Торрес, кузину фаворита, которая возглавила двор молодой королевы во Франции. Таким образом, члены свиты Анны Австрийской постоянно передавали сведения Филиппу III через испанского посла.
Публицист Виктор Ерёмин в своём очерке «Граф-герцог против кардинала» утверждает:
-Когда Изабелла стала входить в возраст, на неё положил глаз Хуан де Тассис-и-Перальта, граф Вильямедьяна, представитель знатнейшей фамилии грандов, бессовестный развратник, наглец и остроумец. Несколько раз замечали, как негодяй позволял себе неслыханную дерзость — касался рукой руки инфанты! При этом девица отвечала ему доброжелательным взором. Мадридский двор наполнился скабрезными слухами. Граф был на двадцать лет старше Изабеллы… имел несколько любовниц и подозревался в гомосексуальных связях с чернокожими рабами.