О том, что происходило в Верчелли во время болезни герцога Савойского и после его смерти хорошо известно также из переписки д’Эмери с Ришельё. Французкий посол сообщает, что договорился с врачами, чтобы они не напоминали умирающему Виктору Амадею об исповеди. Ибо её можно было считать своего рода духовным завещанием, а умирающий мог выразить желание лишить Кристину опекунства над детьми, что было невыгодно французам. Впрочем, герцог Савойский всё равно был без сознания практически до самого конца. Духовник Брульи по настоянию д’Эмери спросил у мужа Кристины:
-Не собирается ли Ваше Королевское Высочество назначить опекуншей Вашего сына герцогиню?
-Мы хотели, чтобы он сказал по-итальянски: «Да», - признаётся д’Эмери, - но хотя это был скорее вздох, чем ответ, нам представилась возможность составить его завещание, подписанное девятью главными лицами указанного двора, и, таким образом, оно считается подлинным в указанной стране.
Таким образом, этот акт, подписанный девятью свидетелями, послужил основанием для регентства королевской мадам.
7 октября 1637 года Виктор Амадей I скончался в возрасте пятидесяти лет на руках у жены. С его смертью антигабсбургская коалиция в Северной Италии окончательно распалась.
Глава 5 ВОЙНА ЗЯТЬЁВ
Виктор Амадей I был похоронен в часовне собора Дуомо ди Верчелли.
-Умирая, - пишет один из его биографов, - он оставил французов в Пьемонте, истощённый народ, войну с Испанией, двух братьев и сестру (Маргариту), тесно связанных с врагом, свою жену Кристину Французскую, женщину, наделённую высоким духом и, одновременно, легкомысленную…
Историки до сих пор не сошлись во мнении, отчего умер Виктор Амадей. Указывали, что симптомы болезни скончавшегося ранее графа ди Верруа были похожи на малярийную лихорадку, свирепствовавшую в армии. Большинство исследователей сходятся на пищевом отравлении, а некоторые кивают на испанцев, якобы, подославших некоего иезуита, подсыпавшего в еду герцога яд. Но современники, по словам писательницы Джеммы Джованнини, думали иначе:
-…смерть, столь внезапная и таинственная, вызвала подозрения в отравлении, организованном Ришельё, который, желая полностью подчинить Пьемонт, видел в нём (Викторе Амадее) препятствие.
Тем не менее, в тот момент французам, вроде, была невыгодна смерть герцога Савойского. Война с Испанией была в самом разгаре и потеря союзника, недавно одержавшего столь блестящую победу при Момбальдене, просто не укладывалась в рамки политики Ришельё. Кстати, в своих мемуарах он похвалил Виктора Амадея, этого «доброго принца, который заботился о хорошем управлении и облегчении своих народов также, как его предшественник пренебрегал ими».
Но многие считали, что кардиналу легче было держать под контролем Кристину, француженку по духу и рождению, чем её мужа, и он надеялся сделать правителя Савойи если не подданным, то, по крайней мере, вассалом Франции, чтобы с его помощью изгнать испанцев из Италии и подчинить себе весь полуостров. Реализовать этот проект Ришельё рассчитывал через Мишеля д’Эмери, который был слепым инструментом в его руках.
Королевская мадам, как видно из её портретов того времени, одела траур по французской моде: чёрное платье с белым отложным воротником и серебряными кружевными манжетами, и широкополая шляпа с прозрачной вуалью. Но, француженка по духу, он не желала ни с кем делиться властью, даже со своим братом-королём. Из-за чего в письмах д’Эмери в период её первого регентства она фигурирует как «Безумная». А фаворита Кристины, который поддерживал её, наглый посол именует сумасшедшим, как и отца Моно.
Когда посол и маршал Креки явились к королевской мадам, чтобы обеспечить подчинение герцогства Франции, она, подобно покойному мужу, решительно ответила:
-Я хочу сохранить свободу!
Тогда д’Эмери начал переговоры с приближёнными Кристины о формировании нового правительства, одновременно склоняя их на сторону Франции. В том числе, он пообщался и с фаворитом королевской мадам: