Глядя на руку девушки, я поворачиваю голову, чтобы поймать ее взгляд. Шоколадные «лужи», переполненные соленой болью, умоляют меня помочь ей.
— Мне некуда идти.
Три слова, пронизанные печалью.
Печалью, с которой я слишком хорошо знаком.
Той самой, которую прячу за своей непринужденной внешностью.
Печалью, которая теперь «подняла свою голову», узнав себя в другом.
Как говорят люди, «печаль любит компанию». Или там говорилось про страдание?
Неважно. Меньшее, что могу сделать — помочь кому-то, чье лицо отражает состояние моей души.
— Все мы блуждаем во тьме… пока кто-нибудь не спасет нас.
Девушка не отвечает на мои тихие слова, но в ее глазах читается понимание.
Протягиваю ей руку:
— Мне бы хотелось продолжать носить эти брюки. На самом деле, это моя любимая пара. Поэтому, если возьмешь меня за руку и пощадишь штаны, я буду настолько благодарен, что отведу тебя к тем, кто сможет помочь.
Девушка смотрит на свою руку, все еще крепко сжимающую ткань, и тут же отпускает ее. Затем бросает взгляд на мою протянутую руку и колеблется.
— Наверное, мне стоит представиться. Я Лиам, управляющий «Аксидом» и «Авророй», и знаю, что у двух моих барменов есть свободная комната. Уверен, что ты можешь остаться там, выспаться и потом все прояснится.
Она снова смотрит на мою руку, прежде чем вложить свою ладонь на мою.
— Холли.
Смотрю на лицо девушки, не совсем понимая ее.
— Меня зовут Холли.
Я мягко киваю, направляясь с ней к задней части бара.
— Прямо как одну из девушек Бонда, мою любимую, — слова случайно слетают с моих губ.
Мы подходим к бару, и прежде чем я оставляю ее, чтобы позвать одну из девушек, она откашливается, а ее голос звучит громче, чем раньше.
— Любитель кино?
Поворачиваюсь к ней, замечая, что, по крайней мере, ее слезы прекратились.
— Что, прости? — смущенно спрашиваю я.
Ее губы изгибаются в легкой улыбке.
— Ты упомянул Бонда, и я подумала, что тебе нравится кино.
При этих словах я широко улыбаюсь.
— Джинкс, ты даже не представляешь насколько[1].
Ее брови приподнимаются, и легкая улыбка становится ярче.
— Джинкс?
Смеюсь, качая головой. Как кто-то по имени Холли может ничего не знать о девушке Бонда, которую сыграла актриса с таким же именем, как у нее?
— Давай найдем тебе место на сегодняшний вечер, а завтра я расскажу обо всех этих фишках с Бондом.
Улыбка остается на ее лице, когда она кивает мне в знак согласия.
Я подхожу к любопытной Кайли, которая наблюдает за нашим обменом репликами, готовый рассказать ей о новой соседке, которую она получит сегодня вечером.
Зовите меня просто Бонд.
Лиам Бонд.
Спаситель девчонок с веснушками по всему миру.
Кроме одной.
Глава 2
Лиам
Передав Аврору Риан, менеджеру дневной смены, я провожу несколько часов в своей квартире, пытаясь немного поспать.
В той же квартире, что когда-то принадлежала Эмме.
Холли оставалась рядом с Кайли и Зои, пока те не закончили смену. Девушки пообещали приютить ее у себя, пока она не разберется со своей жизнью.
Я так и не узнал ничего о Холли или о том, что же случилось прошлой ночью. По правде говоря, я и не спрашивал. Порой мои «рыцарские» замашки заходят слишком далеко.
На самом деле, до сих пор не понимаю, почему так сильно хотел помочь девушке. За последние несколько месяцев я повидал в клубе достаточно рыдающих женщин, но никогда не испытывал потребности выйти за рамки управляющего. Должно быть, это реакция на цвет волос.
Да, самое время помучить себя воспоминаниями.
Быстро завтракаю — обычно мой завтрак означает поздний обед для других — а затем отправляюсь на пристань, чтобы провести несколько часов с Маркосом на его лодке.
Я познакомился с ним во время поисков Джейка.
Мой, уже достаточно известный на тот момент, старший братец застрял с Эммой в уединенной бухте, а затем решил ночью отправиться за помощью. Ага, ночью.
Никогда не пойму, что нашло на Джейка, но дни, когда мы не знали, где он, и что с ним, чуть не разрушили нашу семью.
Маркос — местный рыбак. Он добровольно решил помочь с поисками моего брата, и теперь, когда я постоянно проживаю на острове, то провожу кучу времени, помогая мужчине на его маленькой, но идеальной рыбацкой лодке.
Примерно на десять лет старше меня, Маркос вернулся на остров после того, как потерял в автокатастрофе жену и маленького сына, когда проживал на материке Испании. По его словам, сердце велело ему вернуться на родину. Что Маркос и сделал. Он вернулся на остров почти пять лет назад, и мы дружим уже примерно два года.
Что мне всегда нравилось в Маркосе, так это его способность жить, а не выживать.
Он с радостью рассказывал о жене и ребенке. Свидетельства этой любви были повсюду — от названия лодки «Мариса», до фотографий, приколотых на крошечном камбузе[2] .
У Маркоса не было ни малейшего желания снова с кем-то встречаться. Мужчина говорил, что было бы несправедливо находиться рядом с другой женщиной, когда его любовь к Марисе все также сильна, как и в тот день, когда он женился на ней. Если не сильнее. И все же Маркос не пребывал в печали. Он чествовал их жизнь, проживая свою. Но даже если его жизнь частенько казалась мне одинокой, Маркоса это никак не беспокоило.
— Эй, Ли, ты успел как раз вовремя. Порыбачишь со мной несколько часов. Иди сюда и разберись с наживкой и сетями, пока я подготовлю ее.
Ее. Он всегда называл свою лодку «она», словно живое существо. Думаю, для него так оно и было. «Мариса» давала ему столь необходимое утешение, теперь, когда ее тезка жила только в воспоминаниях.
— Сразу за работу, никаких «рад тебя видеть, Лиам» или «Привет, как прошла неделя, Лиам?». Приятно видеть, как ты ценишь нашу дружбу, Cabron [3] .
То, каким образом Маркос помогает мне забраться на борт, при этом сжимая крепко руку и хлопая по плечу с излишней силой, вызывает у меня искренний смех.
— Я тебе дам «Cabron», мелкий засранец. А теперь меньше болтовни, больше дела. Волны зовут меня, а ты тратишь мое драгоценное время. Хочешь, чтобы я спросил о твоем самочувствии, как лучший друг? Подожди, пока не выйдем в открытое море. У меня, как у мужика, есть своя репутация, которую нужно оправдывать.
Он хлопает меня по лицу, словно говоря «хороший мальчик» и отворачивается, чтобы подготовить лодку к отплытию. При этом насвистывает все время, пока я бормочу проклятия себе под нос.
Минут через сорок мы выходим в открытое море.
Лазурные воды спокойны, солнечные лучи отражаются в них, заставляя искриться, словно миллионы крошечных алмазов, уплывающие за горизонт.
Интересно, если бы мог собрать их, разбогател бы я?
Не в денежном эквиваленте, а в виде покоя и любви.