Все еще разглядывая ее, он мягко сказал:
— Какая жалость, что вы не подумали об этом раньше, не так ли?
И вдруг он направился к ней, вынудив ее отступить, чтобы сохранить между ними хоть какое‑то расстояние.
На мгновение, совершенно сумасшедшее мгновение, ей пришло в голову, что он хочет прикоснуться к ней, обнять ее… Она с трудом перевела дыхание, пристально глядя на его губы, сердце ее бешено стучало, когда она подумала, каким бы было прикосновение этих губ, что бы она почувствовала, если бы он обнял ее, наклонил к ней голову, если бы он… Ей было ясно: он отнюдь не робкий, а весьма опытный в любовных делах мужчина. Он был бы…
Она зажмурила глаза, стараясь выбросить из головы эти дикие мысли, и, стоя так, услышала, как с резким щелчком открылась входная дверь.
Осознание того, что он даже не собирался к ней прикасаться, а просто открыл перед ней дверь, выполняя элементарный долг вежливости по отношению к гостю, желанному или нет, вызвало в ней мучительно острое чувство унижения. Она рванулась вперед, отчаянно желая бежать, и не столько от него, сколько от своей идиотской реакции на его близость, но, к несчастью, при рывке она не рассчитала ширину двери и ударилась о косяк, вскрикнув от боли.
Вот теперь‑то он к ней прикоснулся, но не как любовник, а как нетерпеливый, рассерженный взрослый человек, которому приходится иметь дело с капризным неразумным дитятей; поддержав ее, пока приоткрывал дверь пошире, он сказал:
— Некоторым женщинам свойственно считать себя миниатюрнее, чем они есть на самом деле, но и шестилетний ребенок не проник бы в эту щель.
Ей стало больно. С горечью она произнесла:
— Сестра, должно быть, понять не может, куда я делась. Мне нужно спешить.
— Конечно, и те несколько секунд, которые вы сэкономили бы, протискиваясь в эту щель, имеют колоссальное значение. Странно: вы поняли, сколько прошло времени, только когда ушли от Роберта, не так ли?
На это ответить было нечего; к счастью, дверь была уже достаточно распахнута, и она могла выйти наружу. Единственное, что ей надо было сделать, — это высвободиться из его объятий, которые уже ослабли, и постараться сделать вид, хотя бы для себя самой, что ее поспешное и весьма неэлегантное бегство не усугубило идиотизма всей ситуации.
Она бежала к машине, сдерживаясь, чтобы не оглянуться на Грея, который, как ей казалось, пристально наблюдал за ней.
Сара с такой силой нажала на сцепление, что гравий вылетел из‑под колес, когда она разворачивала машину, и, конечно же, Грей наблюдал за ней с непроницаемым выражением лица, когда она, не удержавшись от соблазна, взглянула на него, перед тем как отъехать.
Когда она приехала домой, Салли не терпелось все у нее выспросить.
— Бедняжка, ты, должно быть, страшно смутилась, — заметила она, когда Сара рассказала ей, как Грей вошел в комнату и увидел, что она роется в письменном столе. — Все равно он должен бы тебя благодарить за то, что ты посидела с мальчиком.
— Как видишь — нет, — ответила Сара с кривой улыбкой.
— Бедняга. Я ему не завидую, — сказал позднее Росс за чашкой кофе. — Это не так просто — найти человека, который мог бы присмотреть за ребенком.
Салли игриво бросила в него подушкой.
— Мужчины, все вы одинаковы, горой стоите друг за друга, — сказала она с укором. — Какой настоящий отец оставил бы шестилетнего сына под присмотром миссис Джекобс?
— Отец, у которого нет другого выхода, — поправил Росс.
— Мм, ну, знаешь, если бы ты поступил так со своими детьми… — начала Салли, но он прервал ее, поднимаясь, чтобы вернуть ей подушку, поддразнивая и широко улыбаясь:
— Мне этого делать не придется, ведь у меня есть ты, правда?
Сара не могла не заведовать той близости, которая существовала между сестрой и ее мужем. Росс иногда притворялся, что он главный в доме, но трудно было не заметить, что оба абсолютно равны и, несомненно, когда появятся дети, будут заниматься их воспитанием вместе.
— Не сердись на Грея, — обратился к ней Росс. — Ему пришлось нелегко. Я сегодня в разговоре случайно упомянул, что ты встретила сына Грея, и один из мужчин, который жил здесь, когда они поженились, сказал, что его жена была сущая ведьма. Ходили слухи, что она обманом завлекла Росса, постаралась забеременеть, но, как только поняла, что, несмотря на все свое богатство, он не собирается вести ту жизнь, какую она предпочитала, встала на дыбы и бросила его, не позволяя ему видеть сына. Видимо, она даже угрожала ему, что, если он попробует добиться этой возможности через суд, она скажет, что это не его ребенок. Но сама охотно брала деньги, которые он ей посылал. Человек, рассказавший эту историю, открыто признался, что он был потрясен красотой этой женщины, но внешность, как известно, бывает обманчива.
— Возможно, все это правда, — перебила его Салли. — Но если он так добивался опеки над сыном, почему же сейчас он с ним так сух и суров?
Росс пожал плечами.
— Кто знает… Может, он боится слишком большой близости, а может быть, мальчик сам этого не хочет. Я вполне допускаю, что мать не преминула посчитаться с Греем. Кто знает, что она говорила мальчику… Да, Грею нелегко.
— Будем надеяться, что он вскоре найдет кого‑нибудь для ребенка… Дети в таком возрасте так легко ранимы. У меня сердце сжимается при мысли, что могло произойти, не найди его Сара.
— Я его не находила, — поправила Сара. — Скорее, это он нашел меня. — Лицо ее было хмурым, когда она повернулась к Салли. — Ты думаешь, он может сбежать еще раз?
Только сегодня днем она старалась втолковать Роберту, как опасно то, что он пытался сделать. Его бабушка, оказывается, тоже предупреждала, как опасно разговаривать с незнакомыми людьми, особенно если у них есть машина.
— Ну, так будем мы его приглашать или нет? — услышала Сара слова Салли, обращенные к ней, и, оторвавшись от своих размышлений, обнаружила, что разговор идет о званом обеде и, более того, Салли интересуется ее мнением: пригласить Грея Филипса или нет.
— Не спрашивай меня. То есть…
— Ты ее смущаешь, — заметил Росс и тем поверг ее в полное замешательство.
— О, Сара, извини. Я совсем не собиралась тебя обижать, — быстро сказала Салли. — Просто мы еще не устраивали настоящего званого обеда. И сейчас, когда я почти закончила свой заказ, у меня начинается просто зуд. Хотя официально сезон таких обедов открывается, только когда детей отправляют в школу.
— Сознайся, что ты хочешь познакомиться с Греем Филипсом, а званый обед — это единственная законная возможность удовлетворить твое любопытство, — поддразнил ее Росс.
Теперь наступила очередь Салли залиться краской.
— Конечно, мне интересно, — защищалась она. — От Сары ничего не добьешься. Моя помощница описала его как «настоящего мужчину». Ты понимаешь, что я имею в виду, — сказала Салли, подражая говору своей помощницы. — Но, Сара, ты даже и словечка не сказала о нем как о мужчине; все только о том, как ты относишься к его промахам в отношении Роберта. — Она задумчиво посмотрела на сестру. — Он действительно такой сексапильный мужчина, как считает миссис Битти?
— Я бы не сказала, что он — сексапильный, — искренне ответила Сара.
Еще продолжая говорить, она осознала то, в чем не хотела признаваться даже самой себе: то, как она реагировала на него физически, как ужасно глупо убедила себя, что он собирается ее поцеловать, причем до такой степени, что ощутила прикосновение его губ.
— Честно говоря, я как‑то этого не заметила, — солгала она. — Меня заботит только его отношение к Роберту.
— Значит, ты не против, чтобы я пригласила его на обед? — лукаво спросила Салли.
Что ей было ответить?
— Нет, я ничего не имею против, если только ты не посадишь его рядом со мной, — ответила она, стараясь не показать своих чувств.
Но она упустила из виду, как хорошо Салли знала ее и все ее уловки, которые многое ей открывали, однако лишь много времени спустя, когда они остались вдвоем, сестра сказала ей тихо: