– Сильнее труби в трубу, Джо, – сказал Фрэнк, уставившись в потолок и слегка скривив губы.
– А почему бы и нет, парень? – с ухмылкой пророкотал Джо. – Уж точно, мотивчик получается премилый.
– Он великодушный человек, наш Джо Мур, – вздохнула Полли, незаметно распуская шнуровку корсета.
На миг воцарилась тишина, потом Леннокс искоса бросил на Люси лукавый взгляд.
– А как же шотландский элемент? – спросил он, как бы вкладывая в свои слова тайный смысл, – так он иногда ее называл.
– Да как обычно, – улыбнулась она. – Правда, Питер немного простудился. Ничего особенного.
– Ломтик бекона, – сонным голосом вмешалась Полли. – Если приложить к груди, он предохранит легкие.
Никто не обратил на этот совет никакого внимания, и она снова впала в летаргию.
– Как ваша новая идея, мистер Леннокс? – торопясь ухватиться за эту возможность, спросила Люси. – Продвигается вперед?
– Я как раз рассказывал об этом, когда вы вошли, – негромко сказал он. – Я по-настоящему увлечен. Вчера ездил в Лит – договариваться в доках.
– Наверное, вам одному трудно будет со всем этим управляться, – подавшись вперед, выпалила Люси в большом волнении.
Леннокс поглаживал свою острую бородку, – пожалуй, она была самой характерной частью его плутоватого облика.
– Вероятно, – уклончиво ответил он. – Может, и так.
У Люси на кончике языка вертелся вопрос, но не успела она заговорить, как в разговор шумно вмешался Джо.
– Кстати, Анна, – сказал он, – что ты собираешься делать с собственными деньжатами? Твой старик, должно быть, кое-что тебе оставил.
Она посмотрела на него внимательным приветливым взглядом.
– Ну что ж, – тихо произнесла она, – как ты только что заметил, Джо, кое-что действительно имеется, и я могу основать больницу – для Полли, знаешь ли.
Да, всегда благотворительность. И всегда духовенство. Анна подняла глаза на хозяйку дома:
– Я устала, Люси. Не возражаешь, если я пойду наверх? Не беспокойся и не провожай меня.
– Да отчего же не проводить? – сердечно сказала Люси, поднимаясь. Она очень обрадовалась, что Анна назвала ее по имени. – Для тебя все готово.
Они вместе вышли из гостиной.
– Боже мой! – театрально выпрямившись и дрожа от волнения, воскликнула Полли. – Вы слышали про больницу?
Джо просунул руку под валик жира, нависавший у него над воротником сзади.
– А-а, теперь она изменилась к лучшему, – умиротворенно протянул он. – Последние две недели мы с ней хорошо ладили.
– Слишком хорошо! – продолжая дрожать, пробормотала Полли. – Она ведь со странностями, Джо Мур, и тебе это отлично известно.
Наступила пауза, затем Джо медленно поднял голову и посмотрел на брата в упор – обычно он так не делал.
– Люси знает… о ее титуле леди? – многозначительно произнес он, мотнув головой вслед вышедшей Анне.
Фрэнк смущенно зарделся, засунув руки в карманы, и растерянно буркнул:
– Нет, не знает, и незачем сейчас говорить ей об этом.
– Совершенно верно, парень. Совершенно верно, – примирительно сказал брат. – Нет смысла снова трепаться на эту тему. Совсем нет смысла, совсем.
– Должен сказать… – подал голос Леннокс, внимательно разглядывая свою трубку. – Должен сказать, я обнаружил у нее весьма разумный подход к организации бизнеса. Да, я бы высказался в ее пользу.
– Ах, нельзя заставить леопарда стряхнуть со шкуры пятна, – с неожиданной поэтической фантазией заявила Полли. – В самом деле, вы не заставите Анну стать другой.
– Полегче там, – отмахнулся Джо, – мы всего лишь люди. Да, черт побери! Нас можно причислить к лику святых только после смерти.
Пока он это говорил, распахнулась дверь, и в комнату вошла Люси. Ей сразу показалось, что присутствующие заговорщицки переглянулись. В ее сердце вспыхнула тревога, но тут же угасла.
– В чем дело? – спросила Люси, с улыбкой переводя взгляд с одного на другого. – У вас такой вид, будто вы все о чем-то грезили. Давайте-ка за стол.
– Нет, Люси, – с сожалением вздохнул Джо. – Уже темнеет. Нам пора ехать.
– Но, право! – запротестовала она. – Еще очень рано. Может быть, послушаем музыку?
В самом деле, Леннокс частенько ждал от нее «музычки». Бывало, и Полли настаивала на том, чтобы спеть перед публикой. Она знала трогательную балладу, в которой тонко переплетались набожность и патриотизм, и начиналась баллада так:
Бедный ирландский солдат, драгун и католик, Письмо писал при луне своей матушке с поля.
Сейчас, однако, Джо покачал головой: