- Я думаю, у нее аллергия на арахисовую пасту, которой ты кормил ее утром, - сказала Эбби небрежно.
Ему будет не хватать ее ревности, но если он будет долго и упорно работать, то сможет вылепить из Кайли замену Эбби. Он мог запугать ее, вызвать у нее стойкий стокгольмский синдром, даже заставить родить ему детей.
Надеюсь, это будут девочки, и они будут похожи на свою маму.
И без того возбужденный член Флэгга совсем затвердел и уперся в шов джинсов. Хватит ли у него времени, чтобы трахнуть Кайли до отъезда? Он мог подождать, у него был железный самоконтроль, но он не хотел ждать. Он хотел вернуться в ее сладкую маленькую "киску" как можно скорее. Однако не хотел быть безрассудным.
Хммм...
Лучше подождать.
На другом конце леса Кайли пилила веревку, ее глаза сузились от жгучей боли в запястьях, а дыхание стало быстрым и резким. Она давно не слышала Эбби и уже начала надеяться, что та заблудилась или сдалась. Хотя, если та сдастся, то может вернуться к Лори.
Девочка содрогнулась от этой мысли.
Стиснув зубы, она стала работать быстрее, медленно разводя руки в стороны, пока камень срезал каждую ворсинку одну за другой. Ей нужно было спешить. Кайли не знала, что может сделать, но она должна была хотя бы попытаться что-то сделать. Хоть она и была маленькой и испуганной, но была полна решимости спасти свою сестру так же, как та спасла ее.
Ее мысли пронеслись на несколько лет назад, в тот день, через несколько дней после аварии, в ее груди боролись гнев с одной стороны и горе с другой. Она была так зла на случившееся, зла из-за того, что потеряла родителей, братьев и Джой. Злилась, что Бог позволил им умереть, злилась на пьяного водителя, который врезался в их автомобиль, злилась на себя за то, что осталась жива. Она даже злилась на Лори за то, что та пыталась занять место мамы.
Ты не моя мама, - однажды проговорила Кайли, когда Лори сказала ей идти спать, и даже сейчас она помнила ее обиженный взгляд.
Теперь, пять лет спустя, она начала плакать. Лори не была мамой, она была Лори, и Кайли очень любила ее за это. Она любила ее за то, что сестра заботилась о ней, любила ее, старалась и терпела ее; обнимала и прижимала к себе, даже когда она этого не заслуживала. Она любила ее за все, а также просто так.
Девочка ускорилась, ее запястья горели, и страх пробегал по рукам к плечам крупными мурашками. Она склонила голову и шипела сквозь зубы.
Быстрее, быстрее, быстрее...
Наконец, веревка лопнула.
Прежде чем мозг успел осознать, что она свободна, Кайли поднялась на ноги и побежала. Вся боль в теле отступила перед ее решимостью.
Она должна была быть быстрой.
Она должна была спасти Лори.
Линн споткнулась и привалилась к стволу дерева, ее руки раскинулись по шершавой коре, а щека прижалась к сучку. Впереди была поляна, и сквозь завесу листвы она увидела Лори, лежащую на спине, с головой набок и выпрямленными ногами. Сестра была неподвижна, и у Линн скрутило живот.
Она направилась было к ней, но остановилась, отступила за дерево, как робкая полевая мышь, забравшаяся в свою нору, и огляделась. Никого не было видно, и девушка ничего не слышала, кроме своего неровного дыхания. Линн наклонила голову и внимательно прислушалась, чтобы убедиться, что уши ее не обманывают. Она сделала нерешительный шаг вперед и вздрогнула, когда под ее босыми ногами хрустнул сухой лист, словно звон битого стекла в вакуумной тишине.
Когда никто не показался на шум, девушка обогнула ствол, скользнув спиной по дереву и запачкав пальцы в древесной смоле, а затем бросилась к кусту на краю леса. Опустившись на колени, она расправила плечи и сжала кулаки в ожидании драки. Но никого не было. Как сказал бы персонаж мультфильма, было тихо. Слишком тихо.
Может, они ждут в засаде? Конечно, они знали, что она вернется за своими сестрами.
Облизнув губы, Линн осторожно высунулась из-за куста и бросила быстрый взгляд по сторонам. Если не считать Лори, поляна была пуста, единственным движением было колыхание ветвей под теплым августовским ветром. Она задержала дыхание и еще раз прислушалась, настраивая уши на малейший шум.
Ничего.
Линн посмотрела на старшую сестру, ее сердце заколотилось, а в животе забурлило от ужаса. Впервые с тех пор, как она вырвалась из оков и бросилась в лес, ей было по-настоящему страшно, адреналин от погони и борьбы с Рэгом улетучился, оставив лишь холод и нервный мандраж. Как только она вынырнет из укрытия, то станет уязвимой.