Еще миг, и маленький, хрупкий челнок навсегда исчез бы в огромной пасти монстра, и, казалось, не было ни малейшей надежды на спасение. Но на корабле был маг, и это чего-то стоило. Все это время волшебник Тригорья не дремал, он был готов защищать жизнь перепуганного парня и, конечно же, свою терять он тоже не собирался. Его волшебный посох уже был направлен на гигантское порождение Мрака.
— Иннэгата! — громогласно прозвучало магическое заклинание, вылетевшее из уст Ноккагара.
Струя синего огня вырвалась из его жезла. Огненный луч мгновенно опутал эксиотрота, и тот оказался пленником в сетях магического пламени. Чудовище сразу остановилось, будто невидимая преграда предстала перед ним.
Напряженные руки Ноккагара дрожали. Посох обжигал его ладони. Но маг и не думал его отпускать. Он терпел жгучую боль, понимая, что в его руках сейчас жизнь одного из Трех Меченосцев.
Внезапно из пасти монстра вырвался ужасный звук — оглушительный рев эксиотрота, полный беспомощной ярости и отчаяния. Он прокатился на сотни миль вокруг.
Тэлеск упал, зажав уши руками. Он не мог вынести этот крик.
Даже жители далекого Эфкрола и не близкого еще Великого Эфтура слышали этот звук, который уничтожал сознание, и они изо всех сил зажимали уши ладонями; некоторые падали без чувств.
Лишь волшебник Тригорья, и только он и никто более, смог это стерпеть. Ноккагар по-прежнему сжимал в руках магический посох, который уже был раскален настолько, что начал дымиться. Посох старался вырваться из крепкой хватки узловатых рук чародея, и тот едва удерживал монстра в сетях магии. Через миг он выкрикнул что было мочи, пытаясь перекричать рев эксиотрота:
— Тунокарпа Тунофиата!
В следующий миг все стихло. Ужасный рев прекратился так же внезапно, как и начался, а сам эксиотрот исчез, будто его и не было вовсе. Воды с шумом сомкнулись в месте, где было чудовище, и челнок Ноккагара взмыл вверх, налетев на гребень разбившихся друг о друга волн.
Волшебник издал тяжелый вздох и упал на колени. Некоторое время он так и стоял на коленях, выпустив из рук посох, дымящийся и раскаленный, словно железный брус в кузнечной печи. Потом он поднялся на ноги и подошел к Тэлеску. Юноша все так же лежал полумертвый, прижав ладони к ушам и закрыв глаза. Маг наклонился над ним.
— Тэлеск! — молвил Ноккагар и коснулся плеча юноши. — Все закончилось…
Тэлеск открыл глаза и, увидев перед собой Ноккагара, осторожно убрал руки от ушей. Он медленно сел и огляделся. Кругом все было безмолвно, и лишь одно напоминало о происшедшем: огромные волны взбудораженного чудовищем моря с плеском ударялись о борт корабля, подбрасывая его нос. Тэлеск взглянул в лицо стоявшего рядом волшебника. Как же оно изменилось за столь мимолетное время! Оно стало угрюмым, изможденным, осунувшимся и бледным. Недавно, совсем недавно, Ноккагар был статным вопреки возрасту, а теперь он ссутулился, и казалось, что только посох и держит его на ногах.
— Куда он делся? — вымолвил Тэлеск.
Маг ответил не сразу.
— Он теперь далеко от нас, не за сотни и даже не за тысячи верст. Он настолько далеко, что это трудно представить. Чудовище ушло за пределы мира. Я отправил эксиотрота обратно… Туда, откуда он пришел и откуда не скоро вернется.
Голос Ноккагара был сейчас воистину старческим: хриплым и постоянно надрывающимся.
— Куда? Я не понимаю ваших речей, — произнес Тэлеск.
— Во Мрак… — ответил волшебник, закрыв глаза, и сразу стал прежним: статным и гордым, а мертвенная бледность исчезла с его лица.
Гигантское отродье разверзло клыкастую пасть, в которой целиком мог бы уместиться их челнок
Глава четвертая
Эфоссор был королевством могучих владык севера. Немало веков миновало с тех пор, как пращур Эрвар заложил первый камень в основание стен Великого Эфтура, незыблемой твердыни, что построена на морском берегу.
Когда Эрвар, сын Эрмеда, впервые пересек реку, которая впоследствии была наречена Красной, было мало известно о Темном Царстве Ноккуа, а слухи о Шестерых Колдунах еще не успели перевалить за великую горную цепь Гэмдровса.
Земли Эрвара были чисты и плодородны. Они щедро дарили людям все блага, которые имели. Работая под жгучим солнцем и ясным небом, не зная о невзгодах Западных Земель, эрварейны не думали о грозной тени, которая постепенно крепла на далекой, малоизвестной им стороне заката. Эфоссор процветал, и одновременно росла мощь Ноккуа. Эфоссорцы и вообразить не могли, что именно на их земле свершится великое сражение, которое определит конец текущей эпохи. Но до него минуло еще много столетий, посему не пристало рассказывать про будущее, едва упомянув о прошлом.