Ланнокс понимал, что вскоре тот волшебник вернется и увезет Тэлеска в Гэмдровс. Часто он открывал старый сундук в чулане в надежде не найти там никакого послания, но конверт всегда лежал на прежнем месте. Много раз в отчаянии рыболов намеревался сжечь это проклятое письмо, но вовремя одумывался, понимая, что его уничтожение не изменит судьбы сына.
Годы пролетели быстро. Роковая дата приближалась с неумолимой быстротой. И вот этот день настал…
Рано утром Ланнокс возвращался с ночного лова. Всю ночь он не столько ловил рыбу, сколько думал о том, что же будет после двадцатилетия сына. Именно этой ночью двадцать лет назад порт Албор посетил маг Тригорья, именно в эту ночь Тэлеск достиг совершеннолетия.
Уже у самого дома Ланнокс оглянулся на море, думая уже увидеть там корабль Ноккагара. Но горизонт моря был чист.
Харнат, занятая приготовлением пищи, поздоровалась с мужем и поинтересовалась, велик ли был улов на сей раз.
Ланнокс сел на лавку и задумчиво ответил:
— Я больше размышлял этой ночью, чем рыбачил…
Харнат сразу поняла, что так гложет мужа, но не нашлась, что сказать, а только вздохнула.
— А где Тэлеск? — спросил Ланнокс.
— Он вышел за дровами. Холодное утро…
Ланнокс опять задумался.
— Ты заметила, что происшедшее в ту злосчастную ночь вновь всплывает в памяти наших родственников? — изрек он. — Уж не замешана ли в этом магия?
Харнат промолчала.
— Тэлеску исполнилось двадцать лет, — раздумчиво произнес Ланнокс, с грустью взглянув в окно.
— Значит, время пришло, — сказала Харнат. — Теперь ты должен передать ему письмо волшебника. Надеюсь, ты сохранил его?
— С трудом, — ответил Ланнокс. — Ты не можешь и представить себе, как я мучился все эти двадцать лет! Иногда я доставал проклятое послание… Я смотрел на него и так хотел сжечь его, разорвать, выкинуть! Я ненавижу этот конверт. Я многое бы отдал за то, чтобы все, что произошло тогда, стало неправдой, выдумкой, чей-то дурацкой шуткой!
Войдя в чулан, Ланнокс отбросил крышку сундука. Опустив в него руку, он достал оттуда пожелтевший за двадцать лет бумажный конверт. В сотый раз за все эти годы он убрал с него нити паутины. Когда он вышел с конвертом в руках, в дом вошел высокий парень с прямыми черными волосами, что беспорядочно ниспадали на его плечи. Войдя, он бросил у камина большую охапку дров, отряхнулся и весело произнес, обращаясь к Ланноксу:
— Доброе утро, отец!
— Доброе ли оно? — отнюдь не весело ответил Ланнокс и, мельком взглянув на конверт в своих руках, сказал: — Но как бы то ни было, здравствуй, сын. Поздравляю тебя с двадцатилетием!
— В чем дело? — спросил Тэлеск, увидев печальные лица родителей. — И что за конверт ты держишь в руках?
— Мы должны тебе кое-что рассказать, Тэлеск, — произнесла Харнат. — Двадцать лет я и твой отец со страхом ждали этого дня. Годы утекли рекой, и вот неминуемый момент настал.
— Твое имя, Тэлеск, было дано тебе неспроста, — сказал Ланнокс. — Знай, что это имя дано тебе не родителями. Не мы назвали тебя так.
И Ланнокс поведал сыну обо всем, что произошло в ту злосчастную ночь в стенах этого самого дома. Тэлеск слушал все с превеликим удивлением. Вначале он подумал, что родители просто шутят, но их лица были озабочены и серьезны. С трудом верилось юноше, что он Избранный. Хотя именно это означало данное ему имя.
Вскоре Ланнокс дошел и до послания.
— Вот оно, — сказал он, протягивая Тэлеску желтый конверт. — Ты не представляешь, сын, скольких трудов и мучений мне стоило сохранить его. Мысль о твоем неотвратимом уходе нещадно терзала мою душу. Но я все же нашел в себе силы противостоять желанию уничтожить письмо, и оно сумело долежать до назначенного срока. Как видишь, оно невредимо. И ты получаешь его в свое двадцатилетие. Не знаю, будет ли оно для тебя подарком, но ты должен это прочесть. Волшебник сказал, что после прочтения ты сам все поймешь.
— И о чем же здесь пишется? — спросил Тэлеск с недоумением.
Ланнокс пожал плечами и дал ответ:
— Я не читал его. Хотя однажды я чуть было не сделал это.
— Лучше и не давай нам читать его, сынок, — взволнованно добавила Харнат.
Тэлеск, не отрывая взгляда от конверта, вышел из дома и сел на желтоватую, слегка задетую осенью траву.