Он откинулся в кресле, и волосы паутиной разметались вокруг головы — неаккуратно, неопрятно, но только таким и мог быть граф Соренор. Ленивый хищник, он выглядел довольным и расслабленным.
— Достаточно слить раствор, в котором они находятся, и, если в помещении тепло, они очнутся сами. Запомните, ваше сиятельство, ловцы будут подчиняться тому, кого первым увидят при пробуждении. Скажите, что ждет Киоре?
— За клевету против дворянина полагается ссылка на рудники, но, при желании, пострадавший от лжи может потребовать смерти. Что скажете, ваша светлость?
— Разумеется, меня устроит только смерть. Но старость сентиментальна… Я хотел бы поговорить с ней на прощание. Ее отец был моим другом…
Доран улыбнулся краешком губ:
— Ваше право, граф. Надеюсь, разговор в допросной вас устроит? Мне не хотелось бы переводить куда-то столь ловкую мошенницу, как Киоре.
— Устроит лишь в том случае, если мы с ней останемся наедине на несколько минут, ваше сиятельство. Могу ли я просить о таком?
Доран поднялся из-за стола:
— Пожалуйста, ваша светлость, как вам будет угодно.
Соренор замер, как будто почувствовал тщательно скрываемую герцогом насмешку, но, качнув головой, пошел следом за Дораном.
— У вас есть пять минут, ваша светлость. Я подожду здесь. Если не кричать очень громко, сквозь эту дверь ничего не слышно.
По приказу Дорана стражник открыл замок, распахнул дверь. Киоре подняла голову, и взгляд ее, полный ненависти, достался графу…
— Ну, здравствуй, убийца, — улыбнулась она, откидываясь на спинку стула, когда Доран закрыл дверь снаружи, оставив ее наедине с мужчиной.
За минувшие годы Соренор приобрел лишь еще немного седины, в то время как Киоре стала совсем другим человеком… Сейчас главное — не показывать боли. Она освободилась от кандалов, как и в прошлый раз, вывихнув пальцы, и сидела, спрятав руки за спиной, в которых сжимала кинжал.
— Я так и знал, что Киоре — это ты, Шаитария. Что тебе не жилось спокойно? Зачем было лезть в прошлое?
— Ты убил моего отца и спрашиваешь, почему же я решила отомстить? Ты странный человек!
— Не дерзи! Ты проиграла. Жаль, что твой талант сгинет…
Он подошел и ухватил ее за подбородок, поднимая голову и рассматривая лицо. Что-то он прочитал в ее глазах и за мгновение до атаки отклонился, и кинжал, что должен был вспороть шею, пролетел по воздуху.
— Охрана! — завопил граф, и заткнуть его не получилось, только истошный крик вышел, когда она вцепилась зубами ему в щеку, прыгнув на мужчину.
Она — слаба от боли, он — старый человек, отнюдь не великой силы. Вцепившись в длинные волосы, Киоре запрокинула ему голову, повиснув на его теле. Граф метался, пытаясь расплющить ее о стену, вопил… Но теперь ее кинжал не промазал — твердой рукой она провела по шее. Они вдвоем рухнули на пол, и Киоре оказалась под стариком — лишь одна ее рука с кинжалом и торчала.
Его сердце, стукнув в последний раз, остановилось, и последний вздох-хрип Соренора растворился в грохоте сапог ворвавшейся охраны.
— Она убила графа! — раздался крик, и следом — тишина. — Ну и побоище… Что ж они, друг друга поубивали?..
— Разойтись! — властный приказ Дорана, шаги.
Он остановился рядом, и запястья Киоре коснулись холодные пальцы. Шорох — из-под графа она ничего не видела, только чувствовала жуткую боль из-за отяжелевшего тела. Топот. Гвалт. Она воспринимала реальность какими-то обрывками.
— Виконт, удивительно! От меня сбежала Киоре, а у вас девушка с улицы убила графа!
Следом — грохот от упавшего огромного тела.
— Принесите носилки. И приведите лекаря, боюсь, у виконта что-то с сердцем. Быстрее! Он может умереть!
И снова топот сапог, шум, гам, но в этот раз всё быстро стихло…
Шаги. Скрип двери. И, наконец, с нее убрали тело старика, скатили пинком.
— Проклятье, — выругался Доран. — Притворись мертвой.
«Притворись?.. Да уже и не нужно…» — вертелась мысль, когда на Киоре набросили плащ, снятый с графа.
А она уже видела яркий свет, невозможный в допросной, слышала шепот звавшего ее отца, видела на пути к нему Иари, Освеша, Файроша, первосвященника и Соренора…
Ее дернули, забросили в носилки лицом вниз, и только из-за этого она не закричала от боли — в горло забилась пыль. Ее уже несут на кладбище? Пускай… Киоре верила: Доран похоронит, не выкинет в реку.
С носилок ее опрокинули на какой-то прелый тюфяк, и Киоре чуть не чихнула. Шаги сливались в похоронный марш, а реальность медленно исчезала, напоследок озаряясь вспышками.