— Ты хоть представляешь, сколько это будет стоить?
— Я заплачу любые деньги. Главное, чтобы в случае чего этот человек успел среагировать и при необходимости защитить её от опасного внимания.
— Не возражаешь, если я поручу это Саре?
— Мне всё равно, кто этим займётся. Это просто должно быть сделано как можно скорее, но качественно. Больше меня ничего не волнует. В конце месяца мы уезжаем на выездные игры, и меня не будет целую неделю. Даже если до той поры всё поутихнет, так мне будет спокойнее.
— Ладно, я всё сделаю, но ты странный, — я и сам начинаю думать подобным образом, ведь все слова об охране и наблюдении пришли мне в голову буквально только что, и ранее ничего из этого я вообще не рассматривал. А теперь уже раздаю срочные распоряжения, будто какой-то сумасшедший параноик, но ещё более непонятным я стану выглядеть, если их отменю, так что пусть уж всё остаётся как есть, — не проще ли попросить о помощи кого-то близкого? Например, её маму, раз с Кимберли всё сложно, или же свою сестру?
— Нет, не проще. Речь не об однократной совместной прогулке, а о…
— Слежке?
— Это звучит ужасно.
— Но по сути это и будет ею являться. Я только хочу понять.
— Что?
— Для кого эти меры в большей степени? Просто во избежание вот такой утечки личной информации я думаю, ты бы поставил меня в известность о том, что происходит, но раз ты этого не сделал, то я делаю вывод, что ты сам узнал лишь сравнительно недавно. Так кто в таком случае для тебя в приоритете? Бывшая женщина или общий ребёнок?
— Просто найми телохранителя, и это всё. А сейчас извини, но я должен ответить на звонок по второй линии, — на звонок Лив, уехавшей лишь полчаса назад, и с которой я взял обещание хотя бы написать мне сообщение сразу по приезду. Может, вообще не стоило отпускать её одну и позволять ей возвращаться домой за рулём собственной машины, пусть она и приехала на ней ко мне, но это железно крайний раз. Немного доверия не смертельно.
— У тебя уже занято, я смотрю, — а может, оно наоборот развращает и портит человека. И это вместо благодарности за то, что мы провели день, как взрослые и цивилизованные люди, даже поужинав вместе доставленной на дом едой, той, которой, между прочим, она хотела, и после выпив чай с печеньем? Злая и одержимая ревность, передающаяся даже на расстоянии и посредством лишь голоса в трубке? Но я воздерживаюсь от ссоры и отказываюсь её провоцировать.
— Нужно было решить парочку вопросов.
— И каких же?
— Да так, ничего особенного.
— Ты звонил ей?
— Опять ты начинаешь. Я же сказал, что у меня с ней ничего не было. Мы с Брук просто друзья. Хотя тебе этого не понять. Ты ведь ни с кем так не близка.
— А что не будет, не сказал.
— Ты этого хочешь? — скажи «да». Пожалуйста, скажи мне «да»…
— Да мне без разницы. Я просто делаю то, что ты велел. Даю тебе знать, что нахожусь дома, — ну да, как же, без разницы ей. То, что мы в чём-то не признаёмся или закрываем глаза на некоторые вещи, вовсе не означает, что мы этого не видим и не чувствуем. Впрочем, что толку спорить? Надеюсь, однажды она просто услышит меня, прочтёт между строк или обратит первостепенное внимание на поступки, и нелепая необходимость оправдываться ни за что исчезнет сама собой. Не хочу, чтобы за каждым шагом вперёд следовали два назад. Но боюсь, что на самом деле так будет всегда.
Глава десятая
— Ты сказал тогда всё правильно. Насчёт Дениз и всего остального.
— Да мне без разницы, Митч. Это твоя жизнь, не моя. Делай с ней, что хочешь, — будто не слыша того, что смутно напоминает извинения, я заправляю в чёрные брюки белоснежную рубашку и застёгиваю её на все пуговицы до самого верха, не обращая должного внимания на друга, потому что теперь мне решительно не до него. Волосы всё ещё слегка влажные после тренировки и душа, но наверняка подсохнут, пока я заезжаю за Оливией и добираюсь до ресторана, а в остальном для встречи с родителями я выгляжу вполне презентабельно и внешне хорошо. Так с виду и не скажешь, что при одной только мысли об этом дурацком ужине-допросе душа от беспокойства то и дело проваливается куда-то вниз и уходит прямо в пятки.
Я позволил себе высказаться про измены и супружескую неверность, кажется, вечность назад, хотя на самом деле не прошло и двух недель, но с тех пор утекло столько воды, что я уже фактически забыл о том дне, а его практически сразу же затмили более важные вещи. Беременность бывшей жены, то, что её фото теперь повсюду, все эти слухи, прекратившие циркулировать лишь незначительно, и предложение моего агента выступить с заявлением, которое я решительно отклонил, потому что не собираюсь удовлетворять посторонний праздный интерес и потакать чужому любопытству, тем самым провоцируя его новые витки. И наконец сегодняшний ужин, который я, поверьте, проигнорировал бы, если бы только мог. Но ничего у меня не выйдет. Рано или поздно нам придётся давать ответы, так что лучше сорвать этот пластырь ко всем чертям. Теперь, надеюсь, ясно, почему мне не до примирений, как таковых?