— Ну ты же в школе работаешь, — не понял он моего разочарования. Я как бы и сама не до конца осознавала причин, но чётко ощутила, что комплименты мне не зашли.
— Мои школьники с тобой бы поспорили. Они живут в святой уверенности, что учителя становятся учителями исключительно из нелюбви ко всему живому.
Шутка ситуацию не улучшила. Антон сделался серьёзным, явно пытаясь определить для себя, насколько можно верить моим словам. Но, видимо, так ни к чему и не придя, решил приступить к действиям и подался вперёд, чтобы поцеловать меня. К этому я оказалась не готова и рефлекторно подставила вместо губ свою щёку.
Между прочим, как раз вовремя, чтобы заметить, как мимо нас на скейте несётся Марик с воплем: «Све-е-етлана-а-а Ана-а-а-атолье-е-евна-а-а!». Ребёнок буквально светился любопытством и восторгом, то ли от радости, что встретил меня, то ли от того, что застукал в столь… интимный момент.
— Вперёд смотри… — начала было я, но опоздала. Марк на полной скорости впечатался в невысокий забор и, сделав в воздухе кувырок, перелетел через него.
Парк огласил крик.
Я, конечно, бросилась к юному экстремалу, с удивлением обнаружив, что вопил не столько Марик, сколько женщина, стоявшая рядом. Надо же, как она переживает за чужого ребёнка.
Мой пятиклашка выглядел испуганным: лицо побледнело, глаза напоминали два кофейных блюдца, а по щекам бежали крупные слёзы, но в целом он держался.
— Живой? — поинтересовалась, присаживаясь перед ним на корточки.
— Да, — едва слышно выдавил из себя Марик, держась за свою голень. Я опустила взгляд на его ладошку — сквозь пальцы проступала кровь.
Тяжело вздохнув, велела:
— Ногу покажи.
В этот момент женщина рядом с нами перестала вопить и всё же оформила свои эмоции в текст:
— Он разбил мой айфон!!!
Пришлось перевести своё внимание на неё. Разбитый гаджет обнаружился в окружении осколков на асфальте перед дамочкой. Должно быть, Марк зацепил её, когда летел со скейта.
— Мне жаль, — бросила через плечо, тут же потеряв всякий интерес к женщине. Я правда сочувствовала ей, но сейчас детская нога интересовала меня куда сильнее. Крови было много, да и неестественно вывернутая лодыжка наводила на мысли о переломе.
— Пошевелить можешь? — без особой надежды спросила у ребёнка.
Маркуша испуганно покачал головой и сдавленно всхлипнул.
— Сейчас маме позвоню, а потом скорую выз…
Но договорить мне не дали, хозяйка айфона решила ещё раз напомнить о себе, схватив меня за плечо.
— Вы не поняли, ваш ребёнок разбил мой новый айфон!
— Мы разберёмся, — зло зыркнула я на неё, — но дайте мне сначала ребёнку помочь.
Старалась быть предельно вежливой, но неприязнь всё равно прорывалась наружу, и она это, наверное, почувствовала. Ну или просто была истеричкой по натуре, потому что почти тут же взвизгнула:
— Ты, жируха! Ты хоть понимаешь, сколько он стоит?!
Как было связано первое и второе, являлось для меня загадкой, но в целом я привыкла, что для n-ного количества людей мой вес в конфликтных ситуациях отчего-то становится веским доводом.
— Да пошла ты, — не совсем культурно фыркнула я, параллельно находя в своём телефоне номер Маркушиной матери.
Дамочка не оценила и попыталась выхватить уже мой смартфон, но была оттеснена от меня сильным мужским плечом.
— Девушка, вам же сказали… — раздался голос Андрея где-то за моей спиной.
Воздух вокруг содрогнулся от очередной порции полных недовольства воплей женщины, однако стоило отдать должное Исаеву и его умению владеть языком: пока я копошилась в телефоне, Андрей витиевато, но вполне доходчиво принялся объяснять этой истеричке, что порядочным девушкам не комильфо выражаться в подобном тоне. Неожиданно это сработало и счастливая обладательница яблокофона замолкла.
Ну вот, мы теперь выяснили, что он умеет не только хамить.
— Я скорую вызову, — напомнил о себе Антон, про которого, если честно, я уже успела позабыть.
Кивнула ему в ответ и принялась сама набирать другой не менее важный номер.
— Бегу! — заверила меня мать Марка на том конце динамика буквально через две минуты после того, как я обрисовала ей ситуацию. Ребёнок всё это время смотрел на мир самым что ни есть разнесчастным взглядом, молчаливо моля о помощи.
— Надо бы достать тебя отсюда, — проговорила с сомнением. Трогать, а тем более передвигать мальчика было страшно, но и его лежание посреди клумбы мне тоже категорически не нравилось.
Марик понял мои слова буквально и предпринял бойкую, но быстро сошедшую на нет попытку встать на ноги.